Андраш Беркеши - Стать человеком

— Можешь спокойно говорить все, — прервала мужа Ева.

— Ты только не волнуйся, дорогая... Как бы тебе получше объяснить? Вся беда в том, что у офицерских жен слишком много свободного времени и они постоянно друг у друга на виду. Устроиться на работу здесь почти невозможно, да и развлечений никаких нет, вот они от скуки и сплетничают друг про друга. У офицеров же, их мужей, свободного времени слишком мало, да и домой они приходят совсем уставшими...

И действительно, свободного времени у Ковача с каждым днем становилось все меньше и меньше: вставал он все раньше, иногда на заре, а домой возвращался все позже. Летом, во время полевых учений, они не виделись неделями, а осенью, с приходом в часть молодого пополнения, свободного времени стало оставаться и того меньше.

Ева все чаще сидела дома одна. Пробовала ходить к соседкам, но ей это быстро надоело: общих интересов у них не оказалось, а выслушивать бесконечные жалобы и причитания наскучило. Каждую женщину они разбирали по косточкам и с каким-то нездоровым интересом копались в чужих жизнях. Вскоре Ева узнала, у кого какие долги, кто из женщин неряха и грязнуля, у кого сколько полотенец, постельного белья, кто что ест на ужин.

Короче говоря, она досконально познала окружавшую ее действительность, и это повергло ее в отчаяние. Нет, она не хотела так жить. Лучше оставаться незамужней и жить в одиночестве, чем смириться с нравами, царившими в городке. Однако одиночество действовало ей на нервы. И хотя ее любовь к Петеру не ослабла, но она каким-то образом изменилась. Когда мужа не было дома, Ева очень скучала, когда же он был рядом, они часто ссорились. Причиной всему, как она считала, был сам Петер: он никак не соглашался перевестись в Будапешт... Ночью они обычно мирились, а на другой день все начиналось сначала.

Теперь Ева скучала все чаще. Скука невольно пробуждала в ней смутные желания, уводила в мир грез. Долгими осенними вечерами, стремясь освободиться от скуки и однообразия, она садилась у теплой кафельной печи и искала спасения в воспоминаниях или мечтах. В окна ударялись холодные капли дождя, пронзительно свистел ветер, а она сидела и ждала Петера, предаваясь мечтам, разумеется светлым и радужным. Она верила в то, о чем мечтала. Верила, что талантлива и только ради Петера пожертвовала искусством. Одно за другим оживали в памяти события прошлого, с приятным трепетом вновь и вновь переживала она волнующие мгновения своей беззаботной жизни до замужества. В такие моменты в душе у нее пробуждались глубоко запрятанные желания, словно автоматически, в действие вступала фантазия, заставляя ее грезить о возможных любовных приключениях. В своих мечтах Ева становилась возлюбленной парней, с которыми она когда-то встречалась, но любовь которых отвергла, потому что тогда ей этого не хотелось. Сейчас же она не могла отогнать от себя подобные мысли...

Появление в семье Питю, родители которого погибли в автомобильной катастрофе, немного скрасило ее одиночество. Вскоре и она, и Петер полюбили живого, смышленого мальчика. Через него они познакомились с Марикой, и молоденькая учительница внесла, хотя лишь на время, что-то новое в их жизнь. Однако свободного времени у Марики было очень мало, и они встречались с ней довольно редко. Но когда они бывали вместе, Ева сразу оживала. Она много рассказывала о кино, о жизни богемы и о многом таком, чего в действительности никогда не было. Естественно, главной героиней всех этих историй была сама Ева, симпатии которой домогался кто-нибудь из известных актеров. Вот это была жизнь! Летом — курорты в Тихани или Шиофоке, зимой — Кекеш, по вечерам — бесчисленные бары и театры... Фантазия Евы не знала границ.

— Долго я здесь не выдержу, — пожаловалась она как-то Марике. — В провинции жить просто невозможно.

— Миллионы людей живут в провинции и даже в худших условиях, чем мы.

— Это меня не интересует. Значит, они рождены для такой жизни, а я — нет.

Марика понимала Еву и жалела ее, но помочь ничем не могла.

С приближением Нового года Ева острее, чем когда бы то ни было, почувствовала свое одиночество. «И это моя судьба? Вставать каждый день в шесть часов, готовить завтрак, стирать, заниматься уборкой. И так всю жизнь?»

Она мыла посуду. Жирная вода липла к ее покрасневшим, опухшим рукам. И Ева не выдержала — расплакалась.

Вошел Ковач. Остановился у стола и сразу обратил внимание на трясущиеся плечи жены:

— Ева!

Она молча всхлипывала и складывала посуду, не обращая внимания на мужа.