Дмитрий Липскеров - Пальцы для Керолайн

– Ты боишься, Лешка!.. Боишься!..

– Боюсь, – ответил я, захлопывая перед ее носом дверь.

В эту ночь мне не спалось. Несмотря на свое нежелание; я думал о Керолайн…

Странная женщина, наверное, очень несчастливая…

В три часа ночи в мой номер постучали. Я набросил халат и, подойдя к двери, спросил:

– Кто?

– Лешка, это я…

Голос принадлежал Керолайн.

– Я сплю.

– Лешка, – жалобно сказала она, – мне очень плохо… Пусти меня…

– Сейчас три часа ночи…

– Я не буду к тебе приставать. Поверь, Лешка, мне очень плохо.

Еще с минуту поколебавшись, я все же открыл дверь и пропустил уже протрезвевшую женщину в номер. Она села в кресло, достала из-под пиджака бутылку вина и спросила:

– У тебя есть стакан?

– Есть, – ответил я и протянул ей фужер.

– Ведь ты же не будешь пить? – спросила Керолайн, откупоривая бутылку.

– Нет.

Она кивнула головой, как будто зная мой ответ заранее, налила себе вина и жадно сделала большой глоток.

– Мне правда очень плохо, Лешка, – сказала Керолайн. – Я на всей земле одна…

У меня нет ни одного родственника… Все друзья умерли от СПИДа… И Джордж, зараза такая, подох… – И Лиса, и Крис… Мать моя померла, когда мне было четырнадцать лет…

Она замолчала.

– А отец? – спросил я.

– О, эта сволочь бросил нас, когда мы приехали в Англию… Ты знаешь, – ее глаза оживилась, – когда я летела делать фильм в Японию, в салон самолета неожиданно вышел капитан и сказал, что мы возвращаемся в Хитроу. Все, конечно, подумали, что произошла какая-нибудь авария. Но самолет успешно сел в Лондоне, к нему подали трап, всех пассажиров попросили оставаться на своих местах, на борт зашли три человека и прямиком направились ко мне. «Вы Керолайн Ковалец? – спросил один из них. „Да“, – гордо ответила я. «Дело в том, что ваш отец умер.

Вам нужно подписать эту бумагу…» «Что это?» – спросила я. «В этой бумаге говорится, что вы не против, чтобы его похоронили». Я засмеялась этому человеку в лицо и сказала: «Я была против, чтобы мой отец вообще жил! Я совсем не против, что он сдох!.. Пусть хоронит себя сам!..» Я не подписала бумагу и надеюсь, что папашу затолкали в общую могилу со всяким дерьмом…

Керолайн захохотала, запивая смех французским вином.

Когда я летела из Японии, на таможне произошел смешной случай. Японский таможенник попросил меня открыть этот медальон,. – Керолайн потрогала золотой медальон, висящий на груди. – Я сказала коротышке, что не могу этого сделать.

«Это почему?» – спросил он. Я сказала, что в медальоне – прах моего любимого человека. Хотите, спросила я, открою вам чемодан?.. Никогда не думала, что у япошек есть чувство юмора… Нет, спасибо, ответил коротышка. Вдруг в чемодане лежит труп вашей бабушки!..

Керолайн заулыбалась.

– Остроумный японец… В чемодане лежали кинопленки с секретными материалами стратегической важности. Это был сенсационный материал, на котором я заработала сто тысяч фунтов!..

– А что в действительности в твоем медальоне? – спросил я.

– Я сказала япошке правду, – Керолайн взяла в руку медальон. – Здесь Джордж…

Вернее, часть его… Пепел…

Она вдруг перестала улыбаться и стала разглядывать медальон.

– Может быть, мы пойдем поесть? – спросила Керолайн.

– Ты хочешь?

– Не знаю… Что так сидеть…

Я пожал плечами.

– Пойду тогда переоденусь…

Она вернулась через полчаса в костюме, приведшем меня в шок. На ней была короткая кожаная юбка, какие носят припанкованные девочки лет шестнадцати, и такой же кожаный пиджак на молниях, декольтированный почти до пупка.

– Тебе нравится?

Я кивнул, потуже затянул на шее галстук и спросил:

– Куда пойдем?

– Сегодня воскресенье, – ответила она. – Почти все закрыто. В Англии все в воскресенье ложатся спать в девять… Есть пара мест в китайском городе.

Мы сели в джип Керолайн. Он долго не заводился, фырча на всю округу, а когда завелся, половина окон в отеле были освещены и из них выглядывали недовольные лица постояльцев.

На этот раз Керолайн вела машину спокойно. Обгонять было некого, и мы без проблем доехали до Китайского квартала. На улицах работала бригада мусорщиков, собирая от закрытых ресторанов мешки с отходами.

– Где здесь ночной ресторан? – спросила Керолайн у пожилого, с торчащими усами мусорщика.

– Их два, – он показал пальцем сначала на запад, а потом на юго-запад. – Там и там… Только в тот не ходите, там плохо кормят.

– Вы там были? – спросил я.