Андрей Битов: Обоснованная ревность

Жует корова по слогам,
Квадратно бьется пульс на вые.
И драгоценно по рогам
Стекают капли дождевые.

Себя забыв и всем простив,
Он ловит каплю в сто каратов.
И значит, это объектив,
и значит, это — оператор.

Он так изображенью рад!
Его экран в заплатах манит.
И значит, это аппарат,
И значит, он киномеханик.

Никто, однако, не придет!
Хоть фильма выше всяких критик…
Но кто-то сверху дождик льет,
И значит, у него есть зритель.

Бог видит своего божка
Сквозь струи дождика кривого,
И жизнь, как смерть, Ему близка,
Как расстоянье до коровы.

Он зрит в чердачное окно
И слышит снизу плач ребенка…
Так совершается кино,
И в это время рвется пленка.

Вооруженный зреньем тыщи ос,
Не выбрав до конца ни сердца, ни погоста,
"Не быть иль быть?" — вопросом на вопрос
Ответив Гамлету, он просто…

Он вышел в сад. Калитка или выстрел?
Дымок вился из будто пистолета…
Сказал, быть может: "Господи, как быстро!
Последней может быть лишь сигарета".

Вооруженный зреньем тыщи ос,
В сад/зал взглянул, перевернув бинокль,
"Не быть иль быть?" — о замысле вопрос,
Вопрос, возможно, непротертых стекол.

За ним осталась приоткрытой дверь —
Щель уже кошки, но пошире мышки…
Быть иль не быть, товарищ? Верь не верь,
Свобода есть приговоренность к вышке.

Не быть иль быть? — лишь замысла вопрос.
Что он/ты нам об благородстве трёкал?
Тень от отца, дымок от папирос —
Что вопрошать? Ты лучше в зал покнокай…

Сад полон ожиданьем прошлых встреч,
И "по тоге" — одно лишь постоянство.
Велик ли замысел? Проходит наша речь,
Да что там речь! проходит даже пьянство,

Проходит одиночество и боль,
Проходят девять дней, сороковины,
Призванье, назначение и роль
Проходят, как проходят годовщины.

Неужто вопрошанье только ритм?
Иное бытие покажется не новым,
Коль через год ты будешь говорить
С новопреставленным Володей Соколовым.

И вы сойдетесь на двух-трех строках…
Ты будешь удивлен, что это из Рубцова.
Как будто выдается напрокат Поэзия…
Сыновья иль Отцова.

Там Мандельштам Есенину сродни:
Талас на голову иль вервие на шею…
И не сочтенные, ворованные дни
У Пушкина… пред Вечностью немеют.