Андрей Битов - Обоснованная ревность

И было мне в его тисках
совсем не больно,
когда б не жалкий этот страх:
мной — недовольны…

Я перед ним лежал как труп,
не в силах всхлипнуть…
И он нащупал во мне куб,
паралле…пипед.

И он шкатулочку извлек,
чуть-чуть натужась…
тогда пустой мой кошелек
заполнил ужас.

Как будто бы я сейфом был,
комодом, шкафом…
А Он мне дверцу отворил,
полез за шарфом

или за чем-нибудь еще,
понастоящей…
И вот — нашел иль не нашел?..—
задвинул ящик.

И впечатленье таково,
по удаленьи:
во мне лежала вещь Его
на сохраненьи…

Поковырявшись, он исчез,
как снявши мерку,
и за окном шуршал, как лес.
ища тарелку…

Ах, что же сделал Он со мной?..—
догадка тщится.—
С моей единственной, родной,
Его вещицей?

Кто это был?! Проверка, сон,
предупрежденье?
профилактический ремонт?
иль вновь рожденье?

Он удалил или принес?
вложил иль вынул?
вернул, почистив?.. — вот вопрос!
не только символ.

Лежал я, тая, не дыша —
вершилось дело:
со мной творилася душа,
во мне болела.

Я гладил: Есть или не Есть?
в груди, за дыркой?..
И принимал Ее как Весть,
а не как пытку.

Я прижимал ее, как тать…
И мы уснули.
Как будто бы хотели взять…
а нам — вернули.

С дорожденья горечь хины
Я познал как жизни вкус:
Выжить — нам важнее кино —
И других любых искусств.

Начинал я — то, что надо! —
С глада, хлада и свинца,
Но на жизнь мою блокады
Не хватило до конца.

Недоумер и от водки,
Не свалился со стропил,
И не сделалась короткой
Та, где я страдал и пил.

И кирпич не откололся
Ни один мне промеж рог,
И на нож не напоролся —
В этом тоже виден рок.

Потрясет лишь лихоманка,
Да помучает прострел…
Не сгорел я вместе с танком
И без танка — не сгорел.

И хотя не ведал броду,
Изживал в себе раба,
Но не умер за Свободу,—
Ждал Судьбы, но не Судьба…

От разлуки, от печали,
Горя, боли и стыда —
Раз не умер я вначале,
Значит, больше никогда.

Горстка образного праха
Эти смерти… Знали б вы!
Как не умер я от страха…
Как не умер от любви!

В жизни, как звезда успеха,
Светит нам частица "не":
Я не умер, не уехал
И не продался вполне.

Глубже истины не выдашь
И не превзойдешь умы:
"Раньше сядешь — раньше выйдешь",
"От тюрьмы да от сумы…"

Дом казенный — свет в окошке —
Нас в обиду нам не даст.
Недомучит понарошке,
Через век переиздаст.

Я не умер, я не умер,
Я не умер… вот мотив!
Неужели это в сумме
Означает, что я жив?

Протоптал дорогу к Богу,
видно, трудную дорогу,
почти к самому порогу —
долгий путь.

Что-то — для конца маршрута,
здесь ступени слишком круты,
очертания их смутны —
лег передохнуть.

Отдышался — вдоль ступеней
в ряд стоят родные тени,
пустоваты, не при теле —
и туннель насквозь.

Это что же за загадка:
слева дедка, справа бабка? —
бабка с дедкой врозь.
Это что же за загвоздка:
справа бабка, слева тетка…—
и зовут…

— Вы меня?., родные, здрасте;
что за ужасы и страсти?
Почему вы лишь отчасти?
Что вы тут?

— Подымайся пободрее,
поднимайся побыстрее,
обнимайся поскорее —
успевай!

— Я сижу здесь не из лени:
слишком круты здесь ступени,
слишком дует из туннеля —
здесь не рай…

— Ничего теперь не бойся,
ни о чем не беспокойся,
потихонечку устройся —
здесь приют.

— Что за странная погода!
Что у вас за время года?
как сурово! Нет природы —
птицы не поют…

В вечность перехода нету:
песен нет, все песни спеты;
нету тьмы и нету свету…
Это ад?

— Света нет, зато нет тьмы:
нет богатства, нет сумы;
нет свободы, нет тюрьмы…
Виноват!

— Еще ноги мои целы,
еще руки мои белы,
еще жизнь не надоела!.,
взяли бы в расчет!