Юрек Бекер - Бессердечная Аманда

Я надеюсь, вы разделяете мое мнение: мы должны выбрать один из двух диаметрально противоположных методов. Первый метод: непомерно высокие требования, чтобы в конце концов в наших сетях осталось как можно больше рыбы, второй: выдвинуть только реальные требования, но стоять насмерть. Второе мне представляется более разумным. Квартира — мне, Себастьян — Аманде, машина — мне, дачный участок — Аманде. Деньги на счете делятся пополам, причем все деньги, на каждом счете. Разумеется, алименты на ребенка, но никаких выплат на содержание Аманды. Она молода, умна и работоспособна. Я не так много зарабатываю, чтобы платить ей пожизненную ренту.

Не знаю, что вам еще рассказать. Видите ли, у меня такое чувство, что вы знаете о моем браке уже слишком много и в то же время еще слишком мало. Я хотел рассказать вам все, что вам может понадобиться, не зная толком, что вам может понадобиться. Я часто представлял себе, как во время процесса вы с упреком говорите мне: «Почему же вы мне ничего об этом не сказали?»

Перед родами Аманда несколько недель подряд ходила на специальную гимнастику для беременных, делала дыхательные упражнения и читала книги о каждой стадии беременности — она их чуть ли не зазубрила наизусть. И все оказалось напрасно: дело кончилось кесаревым сечением. Со мной, похоже, произойдет нечто подобное. Но что я мог поделать? Я же не мог приходить к вам и молчать. Я должен был что-то рассказывать, а что-то опускать.

Я знаю, чьих это рук дело: этого маленького сукина сына Себастьяна. Я уверен, что именно Себастьян, которого я любил как своего собственного сына, уничтожил результат четырехмесячного труда, мою лучшую работу. Я понимаю, это утверждение выглядит малоубедительным — что десятилетний ребенок способен на такую изощренную хитрость, — но другого разумного объяснения просто не существует.

Вначале он должен был взять дискету с моей почти законченной новеллой и сунуть ее в компьютер. Нет, вначале он должен был отыскать ее: это не может быть случайностью, что из двухсот дискет ему попалась в руки именно эта. Он должен был перерыть все коробки с дискетами, найти нужную и сунуть ее в компьютер. После этого он должен был правильно набрать название новеллы и дать команду «удалить». Выполнение такой команды предполагает три последовательных действия. После этого он должен был положить дискету на место и превратиться из монстра в нормального ребенка, по внешнему виду которого никак не скажешь, что он способен на такое злодейство. Когда я принялся его расспрашивать, — разумеется, со всей осторожностью, потому что я не хочу обижать его чудовищными, ничем не подкрепленными обвинениями, — он смотрел на меня невинными глазами, ни дать ни взять — ангел во плоти, и делал вид, будто изо всех сил старается, но никак не может понять, о чем я говорю.

Два человека, которые в курсе этой истории, считают мои подозрения смешными; да мне и самому они порой кажутся нелепыми. Моя мать снисходительно улыбнулась, когда я ей об этом рассказал. Разве я не слышал, спросила она, что с компьютерами иногда случаются невероятнейшие вещи, что из — за них целые народы оказываются на волоске от войны или целые отрасли экономики чудом спасаются от банкротства. Как ни досадна эта история с потерей целой новеллы, я все же сам виноват в случившемся: вместо того чтобы писать ручкой на бумаге, как это делали писатели во все времена, я доверяю свои идеи ненадежной и своевольной машине. Кстати сказать, моя мать невысокого мнения обо мне как об авторе. Еще ни одно из моих творений она не встретила бурными аплодисментами; величайшая из всех оваций, выпазших на мою долю в ее доме, заключалась в том, что об одной моей книге, кстати переведенной уже на девять языков, она сказала: «Занятно».

А мой друг, редактор Барух, вообще поднял меня на смех: мол, скоро я стану утверждать, что ребенок выполнял задание некой темной силы, вознамерившейся любой ценой предотвратить рождение опасного произведения искусства. Он даже не подозревал, насколько близок оказался в своей шутке к предполагаемой мной истине, но я бы навечно стал посмешищем в его глазах, если бы рискнул высказать вслух это мрачное предположение. Фактом, однако, является то, что Себастьян был у меня месяц назад, с пятницы по воскресенье включительно, и что я в субботу утром не взял его с собой за покупками, потому что он выклянчил у меня разрешение остаться дома и посмотреть какой-то фильм по телевизору, то есть что он больше часа провел дома один, и что я, сев за компьютер в понедельник утром, увидел перед собой пустой экран. Если бы это не было так противно, я бы, пожалуй, попросил кого-нибудь из криминальной полиции или частного детектива поискать на компьютере и на дискетах отпечатки пальцев Себастьяна. Вряд ли он все это проделал в перчатках.