Марина Бессердечная: В ритме свинга

Произведение это было написано на заказ для одной леди на форуме. Леди была очаровательна, заказ привлекателен. «Я привлекателен, вы привлекательны» — так мы и нашли друг друга. К каждой часть покорнейше рекомендую музыкальное сопровождение.

Итак,

Год тысяча девятьсот шестьдесят первый.

Buddy Johnson And His Orchestra — You Gotta Walk That Chalk Line

— Да-да, это она, — шептала Лидия Петровна, ухватив под руку Карелию Владимировну и увлекая её за собой, лишь бы не упустить из виду объект слежения — молодую женщину, идущую по коридору впереди них.

— Новый преподаватель кафедры неорганической химии! Вы не подумайте, я ни в коем случае не поддерживаю эти расхожие предрассудки, но молодая женщина, — с присущим Лидии Петровне выражением священного ужаса: «на кафедре неорганической химии!! Вы понимаете меня? Вы же меня понимаете, Карелия Владимировна, мы обязаны! Я считаю своим долгом её предостеречь!»

Карелия Владимировна, из последних сил поспевавшая за Лидией Петровной, только энергично кивала и в глубине души соглашалась с каждым утверждением своей не в меру деятельной подруги.

Однако благим намерениям Лидии Петровны не суждено было найти должный отклик в заблудшей душе молодого преподавателя: изобилующая иносказаниями проповедь была с холодной усмешкой выслушана до конца и даже удостоена презрительно-буржуазного «благодарю».

Коллектив ещё мог простить Владлене Павловне, юной и неопытной, небрежение к словам могучего аксакала, но равнодушие к общественной жизни — нет никогда! Дружбу новенькая ни с кем не завела, сплетнями не делилась, от их обсуждения деликатно, а по общему убеждению, надменно, устранялась.

Потому уже неделю спустя Лидия Петровна переживала приступ праведного гнева каждый раз, когда ей случалось увидеть в коридоре «эту молодую».

— Вы посмотрите, какой срам! Как она одета! Как эти. ну вы понимаете, эти! — выразительно подчёркивая недосказанность: «Это платье, эти её распущенные волосы. Как её только держат в профсоюзе?! Это нужно вынести на собрание!»

Владлена Павловна всё так же спокойно шествовали-с мимо.

Все бежали, торопились и шли, Владлена плыла в цветастом перетянутом широким поясом платье из безумно дорогого, вожделенного и недостижимого — кримплена, летела, отстукивая по паркету крохотными, вызывающими в силу самого факта их существования, каблучками. Оборачивались женщины, в чопорно-правильных светло-унылых робах, и мужчины, неспособные устоять перед тем, как. как едва заметно, неумолимо в такт каждому шагу раскачивались пышные нижние юбки…бесстыдницы.

Владлена стояла перед полупустой аудиторией амфитеатром:

«Меня зовут N-ди Владлена Павловна, кандидат химических наук, доцент. Программа занятий по курсу „Аналитическая химия“ включает восемнадцать лекционных часов, сорок восемь часов практических занятий и коллоквиумов, — ясным и твёрдым голосом, ничуть не повышая тон, но достаточно громко, чтобы никто не поддался искушению уснуть: „Курс в значительной степени является теоретическим, но мы постараемся восполнить этот пробел на практических занятиях. Однако, хотелось бы подчеркнуть, что освоение дисциплины без присутствия на лекциях становится затруднительным. И ничуть не сомневаясь в ваших умственных способностях“, — лёгкая улыбка, исказившая ровный очерк губ: „лекции настоятельно рекомендую посещать. Итак, тема первой лекции „Аналитическая химия. Предмет, задачи и методы““».

Владлена вела скучнейший, невозможно вязкий, наполненный формулами, терминами и попросту не подлежащий усвоению курс. Однако с той первой лекции аудитория всегда была заполнена. Как выяснилось на одной из перекличек, порой даже студентами не только других курсов, но и другого факультета. Казалось, молодого преподавателя это ничуть не волновало, всё с той же насмешливой улыбкой она выпроваживала интервентов вон и продолжала лекцию.

Владлене не было дела до того, что напряжённое внимание студентов притягивали не формулы на доске, а затянутая в платье точёная женственная фигурка. И хотя само платье стало проще, скромнее: с воротничком под горло и рядом мелких пуговок к поясу, ничего не менялось. Да и как могло быть иначе? Ведь платье было ярко-жёлтым, как выпавший из гнезда птенец, как солнце, как волосы лектора, в которых играли лучики.

Девушки фыркали, едва завидев её в коридоре, и демонстративно пропускали лекции.