Дмитрий Бортников - СвиноБург

Я расстегнул пальто. В легкие хлынул другой воздух. Он был напоен сиренью. Я дышал всем телом! Каждой клеткой! Каждой порой!

Его губы улыбались. Но я смотрел в глаза, а они были так серьезны! В какой-то момент я почувствовал, что он все знает! Знает, кто его предаст!

Моя башка тряслась, а он серьезно и спокойно смотрел на меня! Он ждал! Он принимал меня всерьез! Еще никто, никто, кроме прабабушки, меня не принимал всерьез! К нам съехались всадники... Храп коней... Они дышали сверху и сбоку... Было горячо. Незнакомая речь... Я слышал незнакомую речь... И наши глаза были связаны в одно! Я начал медленно кружиться. Будто падал постепенно. Воины, морды лошадей, латы, шлемы, потом снова и снова — мощные груди коней, закрытые глаза мертвых воинов, блеск шлемов... Все это мелькало... Сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей. Это слилось в одну черную ленту на глазах... Ленту безымянности! Ленту анонимности...

А потом я их специально закрыл! Сжал, придавил рукой, чтоб лучше видеть...

...Это была королева... Молодая рыжеволосая королева. Она въехала в ворота замка и сошла с коня...

Я начал и потом уже не останавливался. Я понесся, как одержимый! Я метался, как перекати-поле в бурю... Как перо в безветрие, которое вдруг поднимает неведомая сила и оно кружится, так долго кружится, так медленно, как во сне, и внезапно, оставленное этой силой, ложится...

Казалось, я и не сходил с места. Только снял пальто и бросил его на снег...

...Я и не заметил, что ору как сумасшедший! Я орал так, чтобы все, все, кто съехались к нам, слышали эту историю! И всадники, которые нас окружили, стояли на своих конях и слушали...

А я видел только глаза дяди Георгия. Только его глаза! Как бы я хотел напиться сейчас допьяна! Напиться так, чтоб стать женщиной! Стать женщиной для него! Чтобы не было стены, которую даже легенды не могут пробить...

В меня снова вселился мой шут! Я подпрыгивал, трясся! Свистел! Клекотал клестом! Кричал жалобно, как жаба в августе, когда они мечут свою полночную икру! Каркал вороном! Пищал брошенным птенцом! Слезы капали, текли по морде! Я взмок как мышь... И продолжал! Я хотел быть услышанным! Как немой! Я заикался! И кричал пустельгой! Вы видели грача-заику?! Как неясыть, я ухал, хихикал пересмешником! Закатывал глаза, как курица, на которую взгромоздился петух! Рыдал, подобно филину! Хохотал совой! Тряс башкой, как сопливый индюк, и ворковал горлицей! Хрипел, как старый коршун в силках!.. Хрюкал, взвизгивая, как свинья, нанюхавшаяся грибов!.. Я хотел докричаться! Еще бы немного, и я перешел бы на ультразвук! Как взбесившийся от любви китенок, я свиристел! И мурлыкал дельфином!..

Как бы я хотел выразить то, что у меня клубилось внутри! Высказать! Сделать жест! Движение!.. Чтобы он меня понял!

Я наврал насчет легенды! Конечно! Ничего я не сочинил. Она только-только начала во мне ворочаться! Все слова вылетели из башки! Все специальные красивые слова! Я думал, что надо говорить специальными словами! Красивыми словами!

Дядя Георгий на этот раз молчал. Одного раза достаточно для свободы... Но я нуждался каждый раз, каждый день в том, чтобы быть освобожденным! И чтобы именно он сказал мне: «Ну... Давай! Давай! Вырази это!..»

А он молчал. Да и видел ли он меня... Слышал ли он мои вопли, мою немоту...

Но он не делал никакого движения! Никакого! И я снова подумал, что напьюсь когда-нибудь и стану женщиной! Я его тоже напою! Конечно! Я не превращусь в красавицу! Я смогу стать женщиной! Но я не смогу стать красавицей! О Боже!.. Представьте! Толстая тетка соблазняет красавца! Дед бы заржал: «Уродин не бывает! Бывает мало водки!» Ха-ха! Действительно! Но даже он, мой дедок, который вставлял во все, что шевелится, а что не шевелится, он умел расшевелить, даже он бы столько не выпил... Чтоб я ему понравился...

Я не знал, что делать. Я просто сел на землю... Задница чуть не зашипела! Снег таял, будто на него поставили раскаленную сковородку!

--- Вставай, — услышал я его голос. — Женилку простудишь --- Пойдем обратно --- Он подал мне руку. Еле-еле я смог подняться. Ебаные законы гравитации! Меня мотало на ровном месте, будто я выжрал бойлер водки! Земля меня жевала, как корова, и не отпускала...

Думаю, он был слегка озадачен. Это ведь было своего рода объяснение в любви! Но он не показывал вида!

Я был так разбит... Челюсти свело от холода. И тут он мне протянул свою кепку. Я-то оставил шапку в секретном месте, там, где всегда оставлял! За почтовыми ящиками между вторым и третьим этажом.