Дмитрий Бортников - СвиноБург

А в тот день мне стало вдруг невыносимо видеть себя... Свое жирное лицо! Свое отвратительное, бесподобно чужое лицо! Эта раскрашенная жопа с глазами! С глазами, полными слез и желаний! Они текли по морде, превращая ее в задницу, на которой кто-то рисовал акварелью! Размытая морда слегка теперь походила на человеческую... Я был похож на человека, только когда всерьез страдал! Это открытие меня совсем добило...

Я больше не мог... Я схватил ножницы! И впал в такое неистовство, что начал втыкать их себе в руки! «Ну! Давай! Сделай это! Стань человеком!» Я орал и, кусая губы, медленно, еще не решаясь одним ударом все сделать, протыкал кожу предплечья. «Ну... Еще чуть-чуть! Вот! Сейчас! Сейчас! Ты увидишь кровь!» Я рычал и втыкал все глубже и глубже! «А теперь разрежь! Ну-у!»

Не получилось. Это же были ножницы! Этот тупой меч не причинял вреда! Только муки! Я так разошелся, что, вздрогнув, размахнулся и всадил ножницы себе в ляжку! Пот сразу залил глаза... Боли я уже не чувствовал. Она стала везде... И кровь потекла. Потекла. Это немного привело в чувство. «Спокойно, свинья... Теперь нужно разрезать... Чтоб жир потек... Хоть немного...» Я остановился и зажмурился. И провернул ножницы. Уже пол-ляжки было залито кровью. Нога дрожала! Так странно было смотреть на нее со стороны!

«Ну, хотя бы маленький кусочек! Дава-а-й! Ну! Еще-е-е!»

Как голодный во сне, я пытался оторвать кусок, и ничего не получалось.

Кровь меня подхлестнула! Еще бы! Я увидел, на что способен! Отвращения уже как не бывало! Теперь надо было закончить! С боков! Срезать пару кило с боков! Эти наплывы... Голова кружится... «Так-так- так», — приговаривал я.

Боли уже не было. Кривясь от возбуждения, я смотрел на кровь... Все-таки я был как другие люди... У меня тоже была кровь! Красная кровь, а не только желтый жир! Я боялся упасть. Надо было заканчивать. Дрожа, я вынул ножницы и снова замер перед тем, как воткнуть их в бок! Аксьон дирек! Прямое действие! «Не закрывай глаза! Не закрывай глаза...»

И тут я впал в истерику! Я начал хохотать, как сумасшедший! Дрожа, как самолет, в котором пилот давит сразу и на газ, и на тормоз!

Я видел эту ногу, залитую кровью... Она казалось чужой... Платье, желтое платье, отяжелевшее, черное от крови...

«Ненавижу! Ненавижу!» — заревел я и, закрыв глаза, ударил себе в бок. Боли не было. Только сплошное разочарование. Инстинктивно моя рука промахнулась. Она не хотела! Тело вышло из повиновения! Я начал уговаривать его.

«Ну, давай... Еще раз... Попробуй...»

Это было смехотворно. Тело хохотало. Рука разжалась, и ножницы грохнулись в ванную.

Я повредил артерию, наверное... Стало вдруг холодно. И все равно...

И в этот момент меня шарахнули по башке.

-------------------------

-------------------------

Странно вспоминать все это...

Сколько раз я уговаривал мать... «Ну, мам, ну давай, срежь с меня этот жир... Ну сделай мне операцию... Снимите с меня этот груз... Это ведь не я...» Она смеялась. Она говорила о диете...

Отец действовал быстро и четко. Можно подумать, он репетировал. Репетиция спасения сына! Попытка номер 1234!.. А может, и правда... Просто мы ничего не видим... Ни черта не видим! Может быть, мы любим друг друга... Только на свой манер! В том-то все и дело! Не правда ли?

Он вызвал «скорую». Он стянул с меня парик. Ха-ха, что бы они подумали?! Они ведь все знали и меня, и мать! Только платье он не заметил! Просто не заметил. Он меня взял на руки, и тут я открыл глаза...

Никогда у меня не было более подходящего момента, чтоб открыть глаза! Отец держал меня на руках! Он меня нес! Так бережно... Я плыл в его руках... «Обними меня за шею», — услышал я. Но не получилось. Руки не поднимались. «Черт! Я тебя уроню! Ты выскальзываешь... Какой ты тяжелый... Не смейся, дурак... Чё ржешь...» Мы покидали сцену... Я себя чувствовал счастливым. Отец нес меня на руках... Как актера, который всерьез умер...

Я смотрю в потолок. Я уже в палате. Ни повернуться, ни почесаться. Я спеленут бинтами.

Отец сидит рядом, на стуле, и смотрит на меня. На нем белый халат.

Он внимательно на меня смотрит. Будто я новорожденный. Он так странно смотрит. Я отвожу глаза.

Кто-то еще вошел в палату. Тоже в халате, с передачкой в руках. Оказывается, здесь еще три кровати! Отец что-то сказал, я ни черта не расслышал, они засмеялись с тем, кто вошел. И вдруг я увидел своего отца! Его лицо, его руки, теребящие край халата, его улыбку... Он сидел рядом, он пришел проведать своего сына! Господи! Как это просто! Я чуть не вскочил! Я хотел его обнять!

Но я не смог, меня связали! На меня напал страх, что он не поймет! Что он уйдет! Я начал ворочаться, как червяк... Он засмеялся и положил руку мне на грудь.