Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

— Ты ведь все это подстроила, другого вывода сделать нельзя. Сообщила своей подруге Натали, что пригласила Сьюзен.

— Ничего подобного я не делала, — сказала Анджелика. — Или ты с ума сошел? Я ничего не подстраивала, а просто выполняла твое желание.

— Не прячься за меня, — сказал Эдвин. — Кто-то же сообщил Натали. А у тебя давно зуб на Сьюзен. Ты даже подозревала меня в том, будто я с ней сплю, а это ее очень ранит и глубоко оскорбляет меня. Ты причинила страшный вред Сьюзен и ее детям. Что нам с тобой делать, Анджелика?

Эдвин разделся и забрался в постель рядом с женой. Его тело, которому следовало быть холодным после возвращения домой, оказалось теплым. Несколько секунд он пролежал неподвижно, а затем грубо стащил ее в кровати, проволок через комнату, прислонил к стене и овладел ею, не заботясь о ее удовольствии или душевном спокойствии, будто она была женщиной, которую он подобрал в баре, а парадная спальня Райс-Корта была темным закоулком.

— С другими мужчинами ты покладистее, — сказал он. — И упираешься только со мной, почему?

Она была слишком ошеломлена, чтобы ответить, слишком ранена, слишком горда и — обнаружив, что этот наскок на ее достоинство почти довел ее до оргазма, — слишком испугана, чтобы возразить. Она вернулась в кровать и легла у самого края, чтобы их тела не соприкасались.

— Черт, ну и сучка же ты! — сказал он и тут же уснул. К большому своему изумлению, она тоже уснула.

Л еди Райс с утра трусливо позвонила Сьюзен.

— Сьюзен, в чем дело? — сказала она. — Я думала, мы друзья. Нелепо внушать Эдвину, будто я подстроила все нарочно. Я тебе доверяю, почему ты не хочешь доверять мне? Я ведь даже не возражаю, когда Эдвин идет проводить тебя домой после супа и возвращается домой только в три. Во всяком случае, почти. Что я тебе сделала, если не считать, что поддерживала тебя, защищала, становилась на твою сторону… так, конечно же, после всего…

— Не понимаю, про какое «все» ты говоришь, — сказала Сьюзен. — В твоей поддержке я никогда не нуждалась. И с какой стати меня надо защищать? Но в жизни нам всем приходится прикидывать и выбирать, правда? И некоторые друзья хороши на время, а потом — нет. Так что приходится от них отделываться. Надеюсь, ты не считаешь меня жестокой, но то, что ты вчера устроила, доброй услугой не назовешь. Я больше не считаю тебя подругой.

— При условии, что отделаешься и от Эдвина, — сказала Анджелика. — А не только от меня.

— Ну вот ты опять, Анджелика, — сказала Сьюзен. — Именно это я и имею в виду. Ты изменилась. Прежде с тобой было весело, но ты стала ревнивой и скрытной. А что до меня с Эдвином, так мужчины и женщины могут быть очень близкими друзьями без тени секса. Но видимо, ты этого не понимаешь. А в наши дни никто, безусловно, не требует дружить обязательно парами. Эдвин мой друг, ты — нет. Так остановимся на этом? Мы будем улыбаться и разговаривать, если встретимся в гостях или на каком-нибудь общественном мероприятии, это разумеется само собой, но это все. Больше мне не звони. — И Сьюзен положила трубку.

Леди Райс прикинула, не собрать ли ей толпу сторонников, чтобы сжечь Сьюзен заживо вместе с Железнодорожным коттеджем, как ведьму. Или побить ее камнями, как блудницу. Она сказала что-то в этом роде Эдвину, а он взглянул на жену косо и попросил ее не вызывать скандалов больше, чем она уже вызвала.

А на следующий день, когда леди Райс подшивала документы в конторе Райс-Корта, все еще дрожа от шока, растерянности и смятения чувств, а Эдвин уехал куда-то на день с Робертом Джеллико, к ней без стука вошла Антея. Она сказала, что ищет Эдвина.

— Он сказал, что будет в Уэллсли-Холле в десять, — сказала Антея. Она казалась раздраженной. С собой в контору она принесла порыв ветра и дождя — снаружи вдруг подчинило внутри. Антея была в зеленых резиновых сапогах, почти черной штормовке, а голову повязала потемневшей от дождя косынкой лошадницы. Волосы падали ей на глаза. По привычке она держала в руке хлыст.

— Эдвин невозможен. Он же должен был взглянуть на Генри Кабота в целях покупки.

— Генри Кабота? — Анджелика была сбита с толку.

— Лошадь, моя дорогая. Для новой конюшни.

— Новой конюшни?

— Дорогая, — ласково сказала Антея, — он говорит, что ты почти ничего вокруг не замечаешь, и, кажется, так оно и есть. Что это за секретарские принадлежности?

Она оттащила Анджелику от картотеки, компьютера, факса, не слушая ее протестов, увела в гостиную, сметая веревки, удерживающие туристов на предназначенных для них путях по дому, срывая по дороге пояснения и бросая их на пол. Она позвала миссис Макартур и приказала ей затопить камин — всегда в полной готовности, но никогда не торопившийся, — и миссис Макартур покорно подчинилась.