Фэй Уэлдон - Расщепление. Беда

— Откуда, собственно, Эдвин знает, что этот Брайан Мосс такой умелец в разводах? — спросила Джелли.

— Заткнись, — сказала Анджелика. — Наверное, от Боффи Ди.

Боффи постоянно грозила разводом каждому очередному мужу, да и не только грозила.

— Как же, как же! — сказала Джелли.

— Убирайся, — сказала леди Райс.

Тулли Тоффнер сказал, что Брайана Мосса ему рекомендовал Роберт Джеллико, и потому совсем неудивительно, если у него с Эдвином один и тот же адвокат. Ну и в случае, если иск будет удовлетворен, поместье Райсов, быть может, поспособствует Тулли перестроить Путеводную Звезду в фешенебельный дом с дорогими квартирами.

— Ну а я что говорила! — сказала леди Райс.

— Тулли похож, на Эдвина, — сказала Джелли. — Действует пусть и медленно, но соображает быстро. Он заметил, как поднялись твои брови.

— Что может быть нелепее! — сказал Тулли. — Двое стариков живут неведомо на что в мерзейшем запустении, занимая пространство, которого хватило бы на сотню людей.

— Разрешение на перестройку проблем не составит, — сказала Сара. — Особняк занесен в список памятников старины второй категории, но у Тулли столько добрых друзей в министерстве наследия!

Леди Райс раскаялась, что пригласила Тоффнеров, — за столом слышался зубовный скрежет, и даже собаки уныло косились из-под век, набрякших дремотой. С другой стороны, будто вернулись былые дни, когда гнев компании обращался на чужаков, а не вовнутрь.

Сидели гости в парадной столовой — званых обедов на кухне не едят. Леди Райс разливала лангустовый суп, когда в парадную дверь позвонили. Звон пронзительно отдался под сводчатым потолком из темных балок, ныне столь лирически описанным в «Путеводителе по справочнику Коуортовских поместий». Друзья семьи и гости обычно пользовались более скромными и менее массивными боковыми дверями.

— Ничего хорошего, — сказала Джелли.

— Я тебя не слышу, — сказала леди Райс.

— Слепоглухонемая, — сказала Джелли. — Не понимаю, как ты способна протянуть хотя бы день.

— А что мне было делать? — позднее спросила миссис Макартур, утратив обычное спокойствие и изысканность манер. — Когда звенит этот звонок, идешь и открываешь. А как же! Я думала, это Антея: с лошади свалилась или у нее виски кончилось. Не то бы я не открыла.

Чтобы открыть величественную резную дверь, миссис Макартур пришлось отомкнуть и отодвинуть всякие хитрые запоры. Некогда, в более невинные дни, дверь эта оставалась полуоткрытой все лето напролет. Только наступление зимних холодов принуждало закрыть ее. Но теперь воров было полно повсюду, и кто может знать, кто приходит и уходит под видом туристов? В «Справочнике» значилась стоимость всего и вся; почерневшее серебро было отчищено до блеска, тусклое золото было названо золотом; то, что выглядело фабричной подделкой под китайский фарфор, оказалось корейским, датируемым четвертым веком до нашей эры, и потому теперь днем у двери стояли охранники, а в сумерках посетители изгонялись, дверь запиралась, включалась сигнализация. Роберт Джеллико даже задумал сменить ласковых лабрадоров на немецких овчарок, но Эдвин и слушать не захотел, а Алтея сказала леди Райс, что Роберт — мужлан с каплюшкой мозгов, а об элементарной воспитанности и говорить нечего, не то бы он никогда ничего подобного не предложил. Собак же не меняют, будто они машины или жены.

— Она опасна, поберегись, — сказала Джелли.

— Бога ради! — сказала леди Райс. — Она старуха и друг семьи. А вернее — член семьи.

Антея жила в Малом доме на землях замка Коуорт (дом этот предназначался для овдовевшей леди Коуорт, когда наследник привозил в замок новую леди Коуорт); она приходилась Эдвину дальней родственницей и была старше его на десять лет. Фигура с тонкой талией и в великолепных сапогах, продубленное ветрами лицо в складках и голос, которому спиртные напитки и активная жизнь на свежем воздухе придали притягательную хриплость. Она держалась в стороне от «богемников» Анджелики (по ее выражению), предпочитая завсегдатаев замка, «регочущих охотников», как она пренебрежительно, но ласково их называла. Она врывалась в Райс-Корт в любой час дня и ночи, не считаясь с удобствами сторожей у ворот, призывая: «Бинго!.. Соло!» (собак), — и еще «Дурень!», подразумевая Эдвина, который покорно, будто третий бессловесный четвероногий друг, отправлялся в дальнюю оздоровительную прогулку.

Но когда миссис Макартур открыла дверь в этот вечер, на пороге стояла не Антея, а Натали. Натали оттолкнула ее и вошла в столовую. Ложки с супом застыли в воздухе — есть продолжал лишь Тулли Тоффнер, выуживая из желтоватого бульона кусочки лангуст.