Пол Бейти - Черный кандидат

Сегодня этот вид для Борзого был актуальнее, чем когда-либо. Почти в шутку объявив о своем участии в выборах, он взглянул на свой район со стороны. Когда он навещал друзей, ужасная вонь от ведер, служивших жителям верхних этажей туалетами, не вызывала у него позывов рвоты и веселых шуток, но заставляла вытирать глаза, горевшие от стыда. Ночами, глядя из окна спальни, он считал дома в своем районе, пораженный тем, что темных, покинутых квартир в два раза больше, чем обитаемых. Он засыпал, когда ночные наркоманы летучими мышами вылетали из своих бетонных пещер, а дневные бездомные возвращались в гнезда в разваливающихся трущобах.

Иностранные языки, говоры и наречия туристов звенели в ушах Уинстона, как писк лесных комаров. Веселая толчея создавала иллюзию, что в городском хаосе далеко внизу он тоже иностранец. Порывы жаркого ветра дергали карту города, Уинстон с трудом удерживал ее под нужным углом. Вокруг него собралась группа туристов из Германии с гидом.

– Im Norden liegt Harlem, – сказал гид, привлекая рукой внимание туристов, – die Heimat des schwarzen Amerikas.

От немецкого языка у Уинстона засвербело в горле, но он отчетливо расслышал «Гарлем» и заинтересовался, о чем говорит гид. Он точно не говорил про его Гарлем, Ost Harlem.

У Испанского Гарлема не было своего фольклора. У него не случилось своего Возрождения, лишь Бен Э. Кинг упомянул его в одноименной песне, отсюда родом только три относительно известных поэта (Вилли Пердомо, Пири Томас, Даг Фреш) и легендарный баскетболист Джо Хаммонд. Никакой гид не смог бы описать абсурдность повседневной жизни в районе. Как перевести на другой язык хаотичное утро Уинстона?

Восточно-гарлемская заря окрасила аквариум в цвет червонного золота. Красиво, подумал Уинстон. У меня получился тропический рай. Но быстро выяснилось, что его любимая пиранья, символ избирательной кампании, мертва и плавает на боку, а золотая рыбка и черепашка весело носятся вокруг ее трупа.

Настоящая, интересная жизнь протекала в Восточном Гарлеме, но у черного Гарлема, по-видимому, маркетинг и пиар были лучше. Его мистический ореол приносил прибыль не только туристическим гидам с рудиментарными знаниями о предмете. Прежде чем в район ворвалась цивилизация в виде туристических компаний с двухэтажными автобусами и пешими турами, свои услуги европейским зевакам предоставляли Уинстон и Фарик.

Они искали клиентов у автовокзала Портового управления. Слоняясь около стоянки такси, они дожидались, когда на горизонте появится парочка высоких бледных юнцов с типичными физиономиями наследников великой европейской цивилизации, с непременными вихрами, черными джинсами и рюкзаками за спиной. Услышав шуршание карты, Фарик давал залп своего футбольно-репортажного немецкого:

– Achtung, мудилы! – говорил он, ковыляя к юношам и ослепляя улыбкой «Добро пожаловать в Нью-Йорк» с блеском золотых зубов.

– Nicht scheißen! Nicht scheißen! Шучу, шучу.

– Sprechen Sie Deutsch? – недоверчиво осведомлялись туристы.

– Чуточку, – ответствовал Фарик. – Вот, смотрите: Bayern München gegen Kaiserslautern; zwei zu eins. Borussia Dortmund gegen Herta BSC; eins zu null.

Туристы делали шаг назад, не зная, как реагировать на такую аномалию: молодой американский инвалид, влюбленный в Fussball. Если на тротуаре валялся какой-нибудь мусор, Фарик с воплем «Klinsmann mit links – Tor!» загонял его между двух мусорных контейнеров ударом костыля – укол социал-демократическим убеждениям путешественников.

– Показать вам город? – предлагал Фарик. – Куда вы собираетесь? Что хотите увидеть? Думали об Алфабет-Сити или Ботаническом саде?

Упоминание «Ботанического сада» было сигналом Уинстону.

– Гарлем. Как насчет Гарлема? – говорил он безжизненным голосом, почти не слышным в шуме Девятой авеню.

Это была его единственная фраза во всем сценарии. Когда Уинстон пытался заставить Фарика дать ему в этой афере роль побольше, тот объяснял, почему эта фраза подходит именно ему: «Ты большой, черный и страшный. Ты идеальное воплощение их представлений о Гарлеме».

– Да, отличная идея, Борз. Как насчет Гарлема? Не хотите его посмотреть?

При упоминании волшебного слова европейские путники начинали беспокоиться, как балованные дети, которых пытаются взять «на слабо». Вскоре туристы с облегчением покупали фальшивые билеты на сборный концерт «Мотауна» в «Аполло». Багаж особо доверчивых Фарик просил Уинстона загрузить в такси, сам спрашивал, в какой гостинице они остановились, и передавал информацию водителю.