Пол Бейти - Черный кандидат

Борзый отсчитал девчонке двадцать долларов. Она ушла, виляя несуществующим пока задом.

– Как быстро они растут.

– Сколько у тебя осталось денег?

– На кино хватит.

Дверь снова приоткрылась, и в образовавшейся щели показалась голова Марвина.

– Борз?

– Что ты здесь потерял? Ты же должен проголосовать!

– Я не знаю, как тебя зовут. На самом деле.

– Сумасшедший дом, – хихикнул Уинстон. Он подошел к двери и распахнул ее. – Фошей. Уинстон Фошей.

Кабинки для голосования установили в кафетерии. Дежурить там в день выборов выпало Бендито, который со скучным видом бродил возле автомата по продаже газировки. Он первым заметил Уинстона.

– Мир.

– Мир.

Инес стояла за волонтерами, глядя поверх их плеч, как глава экзаменационной комиссии. Иоланда отметилась в журнале и зашла в пустую кабинку, оставив Джорди на попечение отца.

– Мисс Номура, не давите так на них.

– Уинстон, ты не представляешь, на какие подлости может пойти город, чтобы подтасовать выборы. Я только что вернулась с пятьдесят седьмого участка, там перед входом выстроились шесть копов. Местные, особенно те, кто хочет проголосовать за тебя, не захотят проходить через шестерых полицейских даже ради бесплатного пива, не говоря уже о голосовании.

– Да ну, мисс Номура, не может быть, чтобы все было так серьезно.

– Не может? Перед пятьдесят седьмым я была в комплексе «Карвер», рядом с домом престарелых. Знаешь, где они поставили кабинки для голосования?

– Нет.

– В комнате отдыха на восьмом этаже.

– Но в «Карвере» же лифты не работают. Испокон веков.

– Именно. Ты думаешь, старики, которые были так горды тобой на дебатах, поплетутся на восьмой этаж?

Уинстон одними губами, чтобы не слышали добровольцы, задал главный вопрос:

– Сколько я набрал?

Инес начала показывать число на пальцах. На шестидесяти четырех или семидесяти четырех Уинстон сбился со счета.

Больно ущипнув его, Иоланда дала понять, что кабинка свободна. Уинстон зашел туда с Джорди на руках и закрыл за собой занавеску. Потом он подготовил бюллетень, повернув вправо большой красный рычаг машины для голосования.

– Это ты, Борзый? – прошептал Марвин из соседней кабинки.

– Что такое?

– Как пишется твое имя?

– У-И-Н-С-Т-О… Ты что, читать не умеешь?

Раздраженному Уинстону пришлось провести Марвина через всю процедуру, насторожив волонтеров своим громким шепотом. Используя свою машину как образец, Уинстон командовал Марвину:

– Поставь палец в верхнюю клетку первого ряда.

– Есть.

– Передвинь его на две клетки вниз.

– Готово.

– Видишь маленький рычажок рядом с клеткой?

– Да.

– Переключи его вниз.

– В клетке появился маленький X?

– Ага.

– Теперь тяни большую красную ручку влево.

Уинстон услышал громкий лязг, означавший, что Марвин отдал свой голос.

– Вот и все. Ты проголосовал.

– Слушай, а это просто. Надо мне чаще голосовать. Когда ты в следующий раз баллотируешься?

– Надеюсь, никогда.

– Уинстон… – Голос Марвина вернулся к изначальному шепоту. – Как насчет той двадцатки?

– Завтра отдам. Зайди ко мне на хату.

– Обещаешь?

– Да, ниггер.

– Только не будь, как остальные политики – не делай обещаний, которые не сможешь сдержать.

Уинстон не опасался нарушить свои политические обещания. Он решил, что о победе не может быть и речи.

Борзый принялся рассматривать остальные пункты бюллетеня. Прочел фамилии кандидатов в судьи и выбрал те, что походили на еврейские. Остальные рычажки он доверил Джорди. На местных выборах с неприлично низкой явкой решения касательно различных городских постов, законопроектов и референдумов, принятые младенцем, могли иметь далеко идущие последствия. Все равно Уинстон разбирался в этом не лучше Джорди. Когда он вышел из кабинки, Иоланда смотрела на него с такой гордостью, что он на секунду поверил, что может выиграть.

Надо же. А ведь если я выиграю, то и знать не буду, куда являться на работу…

Супруги Фошей сидели в заднем ряду небольшого арт-хаусного кинотеатра, потягивали травяной чай и смотрели фильм Одзу. Фильм назывался «Был отец». Ранняя работа режиссера отличалась почти полным отсутствием диалогов, еще чуть-чуть – и картину можно было бы счесть немой. Если спросить Иоланду, то медленно развертывающееся повествование со статичными кадрами могло вообще сойти за фотографию.

– Уинстон, фильм ужасен. С тех пор как школьник утонул в озере, вообще ничего не происходит, да и там показали только перевернувшуюся лодку в воде глубиной с полметра.