Дмитрий Леонтьев - Охотники за удачей

— Сейчас достанем, — сказал Лихолит, приоткрыл дипломат, засунул туда руку и вытащил…

— Ай! — взвизгнула Лариса, прячась за спину Врублевского. — Крыса…

— Сама ты… мышь белая, — обиделся за «друга» Лихолит. — Это морская свинка. И не ори так, ты ее напугаешь.

Свинка была упитанная, ярко-рыжая, с забавной надменной мордочкой. Ее шею охватывал кожаный ошейник с шипами, как у бойцовой собаки. Лихолит почесал своему «другу» животик и передал Свете.

— Держи.

— А что она ест? — спросила девочка, с восторгом глядя на зверушку.

— Все, — ответил Лихолит. — Сейчас можешь покормить ее овощами. Только обращайся с ней с подобающим почтение — это очень заслуженная свинка.

— Скажи мне, кто твой друг, — начала было оправившаяся от испуга Лариса, — и я скажу тебе…

— Ну-ну-ну, — «подбодрил» ее Лихолит. — Что там дальше?

— Ничего, — насупилась она.

— То-то же… Ах, как распустились современные девицы… Кто занимается ее воспитанием? — вопросительно посмотрел на мужчин Лихолит. — Кто так бездарно запустил этот процесс? Никто?!.. Плохо. Придется заняться самому.

— А как зовут свинку? — спросила Света.

— Фрося, — ответил Лихолит. — На этой неделе ее зовут Фрося. Но откликается она и на Франю, и на Марфушу, и на Груню.

— Ей же тяжело все это запомнить…

— А кому сейчас легко? — вздохнул Лихолит. — Ну что же, начнем помаленьку…

Наблюдать за работой Лихолита было интересно и занятно. Полковник двигался с необычной для его возраста ловкостью, ловко орудуя сковородками и кастрюлями. Впервые Врублевский понял, что означает фраза «священнодействовать над плитой». Лихолит был похож на многоопытного и увлеченного алхимика. Он без конца смешивал какие-то компоненты соусов, с регулярностью часового механизма обкатывал в кипящем масле круглые картофелины, колдовал над кастрюлями и толок в ступке грецкие орехи, резал овощи и натирал свеклу на терке. Все это напоминало сложнейший, но привычный и неоднократно повторявшийся ритуал. Когда же очередь дошла до мяса, старик задумчиво посмотрел на кухонные ножи Ключинского, поморщился и, подойдя к столу, взял свою трость. Раздался едва слышный щелчок, и в руках Лихолита появился тонкий стилет, играющий под светом ламп бликами на острых гранях. Щелкнув ногтем по длинному лезвию, Лихолит склонил голову на бок и прислушался. Одобрительно кивнул и вернулся к кухонному столу. Врублевский и Сидоровский невольно переглянулись. От них не ускользнуло, что после извлечения из трости стилета равновесие трости неестественно нарушилось. А так как «Джеймсу Бонду — дубль» трость явно не требовалась, невольно возникало предположение, что и остальная часть палки так же представляет собой тайник.

— Трубчатый микрофон, — не отрываясь от разделки мяса, сообщил Лихолит, словно прочитав их мысли. — Слабенькая вещица, но я решил, что в этом городке более дорогостоящая техника попросту не понадобится. Мой микрофон берет голос человека с расстояния в двадцать метров, а ночью, в тихую или морозную погоду, на открытой местности — до Двухсот… Кстати, Врублевский, я нашел на твоей квартире пистолеты и принес их. Возьмешь их позже из дипломата. Хорошее оружие, но отвратительно содержится. Оружие, это твоя жизнь, сынок. Его нужно беречь и лелеять, нежить и ухаживать больше, чем за женщиной. Потому что женщину всегда можно найти помоложе, покраше и поумнее, а вот жизнь дается лишь одна.

— Вы были у меня на квартире? — удивился Врублевский. — И там не было засады?

— Почему «не было»? Была… Вы не читали утренних газет? Там очень красочно все описано. Только мне пришлось назвать их квартирными ворами, которых я случайно застал, зайдя в гости к другу детства. Но об этом — позже… Сегодня же приведи оружие в надлежащее состояние.

— Ему доверять оружие? — возмутился Сидоровский. — Ему наручники, а не оружие нужны.

— А вот это уже я решаю, — заметил Лихолит.

— Это еще почему?!

— Я уже объяснял: потому что я умнее, опытнее и нахальнее, — пояснил Лихолит. — А любая попытка внести раздор в стаю или оспорить решение вожака будет пресекаться решительно и безжалостно.

— Здесь нет стаи, — разозлился Сидоровский. — И вожаков здесь нет…

— Что это такое? — спросил Лихолит, демонстрируя большущую деревянную ложку.

— Ложка, — буркнул Сидоровский. — Больше похожая на ковш…

— Нет, это — мозговправилка, — сообщил старик. — Первое предупреждение устное. Второе — закрепляющее первое ударом ложки по лбу. Если же и после этого не дойдет, значит случай хронический и требует особых методов. Вопросы?