Жан-Кристоф Руфин - Глобалия

— Неужели Тим никогда вам ни о чем таком не говорил?

— Никогда.

— А ведь он сумел сделать очень решительный шаг.

— Почему же вы не последуете его примеру? — воодушевилась Кейт. — Может быть, это ваш единственный шанс! Теперь или никогда! Вы могли бы пойти наперекор системе...

Грег долго смотрел на нее каким-то отсутствующим взглядом, а потом оглядел белый фасад своего дома и медленно развернулся лицом к саду. Детей с няней уже не было видно. Остался нежно-зеленый газон, кусты сиреневых рододендронов, аллея, посыпанная черным гравием. Грег открыл было рот, собираясь что-то сказать, но слова застряли у него в горле, и он только глотнул воздух, как большая рыба, выброшенная из воды. Депутат вытянул руки и обвел ими вокруг, словно призывая Кейт согласиться, как хорош этот роскошный, упорядоченный, дышащий покоем пейзаж.

— Знаете, здесь ведь нет ничего моего, — выдохнул он наконец.

И как будто это признание означало, что он опять готов смириться с собственной моральной нечистоплотностью, продолжил с недоброй усмешкой:

— Служебная квартира. Привилегии. Можете мне поверить, к этому быстро привыкаешь. А потом, Социальная безопасность не дремлет. Мы все время под защитой. Кажется, только на этой террасе они не установили микрофонов...

В окне появился силуэт его жены, которая вошла в кабинет. Мод приоткрыла стеклянную дверь.

— Простите, что прерываю вас, — проговорила она, бросив на Кейт убийственный взгляд, — но уже пришел твой следующий посетитель.

— Ах да! Тренер команды «Литтл-Рок Буллз»! Надеюсь, наша гостья меня простит.

Грег пожал Кейт руку, и девушка едва удержалась, чтобы с отвращением не вырвать ее.

— Думаю, я сумел развеять ваши сомнения.

Мод снова пристроилась рядом с мужем и повисла у него на руке. Они напоминали двух пассажиров, спокойно стоящих на носу корабля и наблюдающих, как у них на глазах тонет человек. В их зрачках играли отблески страха, но лица были безмятежны. Они равнодушно взирали как на свою счастливую судьбу, так и на чужую беду.

Кейт едва не бросилась бегом. До дома идти было далеко. Выместить охватившее ее возмущение было не на чем, и оно медленно, капля за каплей, просачивалось внутрь, разъедая ей душу, как кислота. Было уже темно, когда девушка наконец оказалась на площадке перед своим домом.

Она не то чтобы плакала, но глаза у нее щипало, так что Кейт открыла сумочку, которую взяла с собой для солидности, и стала искать платок. Тут она заметила, что диод ее мобильного мигает. Это означало, что пришло новое сообщение. Кейт вытащила телефон и включила экран. На самом деле, сообщений оказалось целых три. Одно было от бывшего работодателя, по поводу пары малозначительных административных вопросов. Другое — от Анрика, который только что вышел от Уайза и предлагал встретиться на следующий день в «Уолдене».

Когда она прочла последнее сообщение, пришедшее неизвестно откуда, у девушки чуть не подкосились ноги. Лишь перечитав его четыре раза подряд, Кейт по-настоящему осознала его смысл. В нем говорилось только: «Меня выслали в антизоны. Не забывай меня. Я люблю тебя, Кейт». И, вместо подписи, всего одна буква: Б.

ПАТРИК ВЕЧНО ОПАЗДЫВАЛ на еженедельные совещания высших чинов Социальной безопасности в Вашингтоне, пользуясь тем, что живет в Лос-Анджелесе. Однако калифорнийская эксцентричность была тому далеко не единственным оправданием. На самом деле Патрику все сходило с рук, потому что он был племянником Рона Альтмана.

И все-таки на лице генерала Сизоэса читалось явное неодобрение, когда начальник исторического департамента ввалился к нему в кабинет с получасовым опозданием.

— Доброе утро, Патрик, — проворчал Сизоэс. — Теперь, когда мы все наконец в сборе, воспользуюсь случаем еще раз повторить все сказанное.

— Доброе утро, господин генерал.

Ни для кого не было секретом, что загорелый калифорнийский плейбой и старый солдафон настолько презирали друг друга, что старались даже не встречаться глазами. Неприязнь эту несколько смягчала только значительная разница в возрасте: Патрик был лет на шестьдесят моложе Сизоэса.

Шеф Бюро идентификации угрозы Гленн Авраншес чувствовал себя не в своей тарелке, оттого что ему в который раз предстояло незаметно примирять враждующие стороны.

— Итак, я как раз говорил, — продолжил Сизоэс, — что на севере острова, который называется Шри-Ланка... Когда-то он даже был отдельным государством...