Жан-Кристоф Руфин - Глобалия

— Я это знал, — шепнул Анрик на ухо Кейт, а потом еще тише добавил, — «Уолден».

— Но конечно, большую часть импорта из антизон составляют запрещенные товары, — продолжал мафиози. — Например, вон тот ангар до потолка набит мешками с кокаином.

Как бы Марта ни любила подобные вещи, тут она не удержалась и скорчила недовольную гримаску. При виде такого несметного количества ценного порошка волей-неволей становилось слегка дурно.

— А что там, в большом здании с круглой черепичной крышей? — спросила она.

— Там? Фотографии, фильмы и все такое прочее.

— Ха! Так это ваш местный Голливуд! — воскликнула Марта.

— Если угодно. Скажите это тамошним ребятам, им это польстит. В Глобалии столько законов, защищающих меньшинства, человеческое достоинство и тому подобное, что во время съемок приходится считаться с множеством ограничений. Так что товары на особый вкус: секс, насилие, фетишизм — приходится производить в антизонах. И все это поступает сюда.

Марта, зажатая на заднем сиденье между Кейт и Периклом (Анрик сидел спереди, рядом с шофером), была вне себя от восторга.

— Ты меня туда сводишь, когда они уедут? — промурлыкала она, прижимаясь к мафиози.

Потом машина проехала мимо доков, где громоздилось множество ящиков и накрытой чехлами техники.

— Это зона экспорта. Все, что вы здесь видите, готово к отправке в антизоны. С этой платформы отгружают оружие.

Они еще немного покружили по докам, а потом машина въехала в плохо освещенный жилой квартал. Судя по множеству заграждений по обеим сторонам улицы, кругом были стройки. Но, глядя на буйно разросшиеся за заборами деревья, можно было догадаться, что большая часть работ приостановлена или окончательно заброшена. Перикл приказал шоферу заблокировать двери и ехать как можно медленнее.

— Мы приближаемся к концу безопасной зоны. Контрольный пункт там, внизу. Те, кто его охраняет, проверяют в основном грузы. Правда, эту границу и так никто никогда не пересекает, не считая нас.

Тут под разбитым фонарем они заметили распростертое на тротуаре безжизненное тело.

— Что это с ним? — вскричала Марта.

— Это вторая достопримечательность нашего города. Не все, кто здесь живет, заняты в торговле с антизонами. Есть и такие, кто избрал «интегрированный маргинальный статус», так называемые ИМС. Этот тип наверняка как раз из таких.

— Это обычно молодежь? — спросил Анрик.

— В основном да, но не только.

— А почему они приезжают именно сюда? — спросила Кейт.

— У них особого выбора нет. Им дают пособие, которого хватает только на жратву да бесплатное жилье в одном из таких кварталов.

И Перикл указал на старые кирпичные дома, кое-где облицованные разбитой плиткой.

— Я так понимаю, Министерство социальной адаптации считает, что лучше засылать их сюда, поближе к перевалочным пунктам, чтобы наркотики поменьше гуляли по всей Глобалии.

— Ну, не только же здесь у вас любят такие штучки, — поправила Марта, которая не могла допустить, чтобы какие-то опустившиеся типы опошляли столь тонкое удовольствие.

В сотне метров от пропускного пункта они начали разворачиваться, собираясь ехать обратно. Во время разворота их напугал какой-то человек, который с круглыми от удивления глазами постучал в стекло машины. Перикл сделал угрожающий жест, и тот отстал. Обернувшись, они увидели, как перепуганный охранник, не удержавшись на ногах, повалился на дорогу.

— Будьте готовы завтра в четыре часа, — сказал Перикл, — проедем мы, только когда стемнеет, но лучше иметь немного времени в запасе.

Кейт совсем не нравился этот человек с алчным блеском в глазах, таинственной ухмылкой и холодным, презрительным выражением лица.

ПАМЯТУЯ О ЛЕГЕНДАРНОМ РЕСТОРАНЕ «Макдоналдс», куда их предок в Детройте ходил по воскресеньям, фрезеры не готовили из пойманных игуан ничего, кроме «мак-наггетсов». В молочный коктейль вместо малины они добавляли толченых красных муравьев, а по праздникам с гордостью угощали друг друга чизбургерами из обезьяньего мяса. Байкал, сам того не ожидая, полюбил эту странную кухню и вообще чувствовал себя как нельзя лучше. С разрешения Елены он позаимствовал у бунтарей пару рукописных книг: роман некоего Стендаля под названием «Пармская обитель» и небольшой учебничек по ремонту велосипедов. И то и другое доставляло юноше огромное удовольствие. Ему казалось, что каждая из этих книг по-своему отвечает его нынешнему расположению духа.