Маша Трауб - Я никому ничего не должна

Чем уж его привлекла Аделаида – бог знает. Может, внушительным декольте, которое она никогда не скрывала, а уж тем более перед полковником. Может, обходительностью – Аделаида умела произвести впечатление. Она его буквально заворожила, как змея кролика. Недаром ее прозвали Анакондой.

Уже через месяц полковник жил в квартире Аделаиды, бросив совершенно ошалевшую жену, которая спустя тридцать лет брака ждала чего угодно, только не этого. Жена никак не могла взять в толк – зачем уходить и обязательно разводиться? Ну, погуляет и вернется. К этому она привыкла и не обращала внимания. Не в первый раз. Знала, что вернется. И когда он позвонил, уже готова была простить и пустить назад – но полковник попросил развода. Жена впала в ступор окончательно. И ладно бы ушел к молодой, но ведь Аделаида, как помнила жена, была ненамного моложе ее. Да, выглядела лучше, что понятно – живет для себя, никаких забот.

Брошенная жена даже забыла устроить истерику – так и стояла при разводе с чуть приоткрытым от недоумения ртом и часто встряхивала головой, как будто желая избавиться от наваждения, от дурного сна. Позже это встряхивание переросло в тик.

Полковник ни секунды не сомневался в том, что все делает правильно. Он помолодел, стал лучше себя чувствовать – регулярный, давно забытый за ненадобностью секс действовал не хуже строевой подготовки. Да и давно мучивший простатит вроде бы отпустил.

Ему нравилась его новая жена, ее уверенность, эгоизм, независимость. Нравилась непокорность и сексуальность, хмыкая про себя, признавал он. Полковник ходил в эйфории. Ему льстило, что такая женщина стала его. Ведь другого поля ягода, на кривой козе не подъедешь, а его. Значит, и он мужчина хоть куда.

Чувства полковника объяснить было можно. Зачем он понадобился Аделаиде – не могла понять даже Нелли Альбертовна.

Аделаида, которую в сплетнях все по привычке называли Анакондой, в мужчинах ценила ум и манеры. Тот же Андрей всегда открывал перед ней дверь, забирал тяжелую сумку. Он был прекрасным собеседником – начитанным, эрудированным, внимательным.

Полковник – полная противоположность. Плевать он хотел на книжки и сумки – сама донесет, сама откроет, не развалится. Да, цветы дарил, как положено – на все свидания, по случаю официальных праздников. Выбирал самый дорогой букет и не задумывался, рассказывал пошлые анекдоты, громко смеялся, был туповат и категоричен в высказываниях.

– Солдафон, – охарактеризовала его Нелли Альбертовна.

Опять же с ее слов, он регулярно, когда выпивал, поднимал на Аделаиду руку, но та почему-то терпела.

Вместе с полковником Аделаида обрела пасынка, падчерицу и троих внуков. Для этого большого семейства она резала тазами салат оливье и запекала мясо под майонезом, чего в прошлой жизни не то что не делала, даже представить себе не могла.

Сын и дочь полковника Аделаиду тихо и яростно ненавидели, но смирились с выбором отца. Трое внуков – два мальчика и девочка – выводили ее из себя. Они пошли в деда – были туповаты, любили поесть и закатывали истерику, если что-то было не по их. И Аделаида, эта Анаконда, бывшая директриса, педагог, перед которой трепетали даже отъявленные хулиганы, пасовала перед этими детьми. Слова поперек не могла сказать.

– Она на себя не похожа, – сказала однажды Нелли Альбертовна после похода в гости, откуда пришла с выпученными от недоумения глазами, – не думала, что человек так может измениться.

Аделаида умерла от рака спустя два года после своей странной свадьбы. На вскрытии настоял полковник – для порядка. Тогда и выяснилось, что рак.

И ведь никто из этих родственников не заметил, что Аделаида тает на глазах, слабеет с каждым днем. Дочь полковника – упитанная деваха – за ее спиной язвила:

– Худеет опять. Не жрет ничего. Все молодится.

Полковника раздражало постоянное недомогание жены – то встать не может от слабости, то ее тошнит, то голова кружится. Тут как раз на дачу надо ехать – посадить, прополоть, да и посидеть за шашлычками по-людски, чтобы закусочка, водочка, а она не стоит – ни принести, ни подать. Лежит и лежит. Не то что его жена – мысленно он продолжал называть свою бывшую жену просто женой. Здоровая баба, кровь с молоком. И детей рожала, и картошку копала, и суп варила. Никогда не жаловалась. А эта лежит и лежит. Даже спать с ней невозможно. Корчится от боли. Кто же знал, что так будет? А такая женщина была!

Что думала Аделаида, никто не знал. Она лежала на кровати, отвернувшись к стене, и не шевелилась.