Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...

Куриленко промолчал. В словах Стецко была правда. Сержант Ржавин, с завистью глядя на деньги, с напускным равнодушием лениво бросил:

– Ладно, забирай. Только, если «гусям» ещё придёт перевод, ты на «общак» не претендуешь.

– Добро, – улыбнулся Стецко. – Только общака больше не будет, – насмешливо добавил он.

И на немой вопрос Ржавин пояснил:

– Не надо наших гусей держать за идиотов. Пока мы не уволимся, им почтовые переводы из дома не придут. А вот когда мы будем мчаться в поезде, вот тогда-то они напишут: «Дорогие предки! Деды уволились. Деньги можно высылать!»

Он сходил в каптёрку и достал из «нычки» машинку. Татуировки в армии делать запрещалось, и офицеры, как могли, пресекали это дело, отбирая машинки и тушь и сурово наказывая мастеров татуировок. Несмотря на это, на теле то одного, то другого солдата появлялись новые татуировки. «Наколки» были в моде.

Стецко заперся с Арбузовым в бытовке. Остальным «гусям» было любопытно посмотреть, и они просили разрешения их впустить.

Стецко их впустил, и «гуси», обступив его и Арбузова, восхищенно наблюдали за процессом работы. На плече Арбузова уже был чёткий контур черепа, обозначены глубокие глазницы, носовые впадины, оскал улыбки…

Стецко понапрасну «гусей» никогда не трогал, бил их редко, только за «залёты».

За это Арбузов его не уважал. Арбузов вообще признавал только тех, в ком чувствовал силу. Он знал, что с Куриленко и Ржавин ему не справится. Но Кима, Стецко, Рудого, Лопатина (ещё один «дед» РМО) он мог свободно забить «раз на раз». Арбузов ждал, когда уволят Рыжего и Ржавин, тогда он остальных «дедов» будет «кидать».

Жужжала бритва. Стецко выводил контур эмблемы ВВС – перекрещенные крылья и винт…

* * *

Коптёрщик 2-й ТР роты младший сержант Сагалов был земляком сержанта Ржавин. Оба из Киева, одного призыва, за полтора года совместной службы они крепко сдружились. Сержант Ржавин вечерами, после возвращения с ГСМ, обычно сидел у земляка в каптёрке. Они баловались чайком с печеньем.

Вот и сегодня вечером он сидели вместе. У Сагалова было копчёное сало, банка сгущёнки, батон. Он выложил добро на стол и угостил земляка.

– Ну что там, слышно?.. Нескоро тебя будут увольнять?

– Ротный обещал на той неделе. Но ты ж его знаешь…

– Один чёрт, до Нового года уволят.

– Да нет. Лично я Новый Год собираюсь встретить дома, – отвечал Ржавин. – Да и по–любому ротный уволит меня раньше остальных. Вот на Рыжего он зуб имеет, а на меня нет. Дело даже не в ротном, а в Лукаше

– Ну а Лукаш что?

– Он мой непосредственный начальник. Как он решит, так и будет.

– Ну, так ты пошевели его. «Товарищ капитан, нельзя ли пораньше. Я вам магар соображу». Что ты, как маленький, первый день на службе?

– Да дело тут не в магаре вовсе. Лукаш хочет, чтобы я ему личную печать вырезал. У него, типа, библиотека дома хорошая. Он хочет все свои книги пропечатать и составить опись. Типа, букинист, на блатной козе не подъедешь.

– Ну, вырежи её. В чём же дело?

– Да придётся. А неохота как… ты бы знал! – устало зевнул Ржавин. – Я, кстати, ещё и печать нашей библиотеки собираюсь вырезать. У меня задолженность за ней числится. Помнишь, год назад Лимон заставил меня ему «Три мушкетёра» взять? Я взял. Лимон прочитал её. А наши недоноски порвали её на толчок, зад подтирать.

– У наших это не застроится. Понабрали в армию сброд идиотов.

– А тебя когда увольняют?

– Пупс обещал на той неделе.

– А каптёрой кого?

– Бардо, скорей всего. А кого ещё ставить? Все остальные тормоза. Лэве толком посчитать не могут.

Сержант Ржавин откинулся на койке, не снимая сапог, забросил ноги на душку. Мечтательно сказал:

– Ладно, Вован. Даже, если не получится разом, в один день уволиться, я через неделю максимум в Киеве буду. Первым делом с пацанами увижусь. Забухаю. А потом по шалавам пойду. Есть у меня одна знакомая телуха. В районе Дарницы живёт. Я с ней в отпуске в Гидропарке зависал. Вот это баба.

– Сань, слушай, у меня к тебе дело есть. У твоего «гуся», как его? Ну, этого, который из учебки недавно приехал?..

– Дробышева что ли?

– Да. Короче, мне его афганка приглянулась. Ты не против, если я его раздену?

– Земляк, какие вопросы!

– А он не застучит… шакалам? – спросил Сагалов.

– Да вроде не должен. Хотя кто его знает? Он у меня в роте всего две недели. Я ещё так и не понял, чем он дышит.

– Ладно. Я сейчас с ним перетру.

Сагалов открыл дверь каптёрки, окликнул первого попавшегося «гуся», велел позвать ему Дробышева.