Говард Немеров - Игра на своем поле

– Не могу передать, как я вам благодарен, сэр, – понизив голос, заговорил Барбер. – У меня точно камень с души свалился, когда я узнал, что этот досадный эпизод закончился благополучно. Я понимаю, сэр, что вы уступили не по моему желанию, а из высших побуждений. Это очень великодушно с вашей стороны, профессор. Надеюсь, вы меня простите, если я сказал вам сегодня утром что-либо неприятное.

– Мистер Барбер, – начал было Чарльз, но, увидев перед собой это глупое открытое лицо, не мог не улыбнуться. – Мистер Барбер, как хорошо быть таким, как вы!

Лицо собеседника не выразило ни понимания, ни хотя бы желания понять смысл этих слов – оно сияло все той же улыбкой.

– Лили – замечательная девушка, – сказал Барбер. – Для меня новость, что вы знакомы.

– Надеюсь, вы ничего не имеете против? Простите, но мы должны вас покинуть.

Он повернулся к Лили и взял ее под руку; отходя, они услыхали, как мать Барбера сказала:

– У вас так принято, чтоб преподаватели…

– Ш-ш-ш, мама, – довольно громко остановил ее сын. – А что здесь дурного? И потом, кажется, она его племянница.

Чарльз покраснел.

– Не смущайтесь, дядюшка! – сказала Лили, усаживаясь напротив него за столик. – Пожалуй, мне следует звать вас по имени.

– Я буду рад!

– Так значит, Чарльз? Красивое имя! А это не беда, что нас здесь видят вместе? Может быть, вам неприятно? Ваша жена узнает…

– У меня нет жены. Она умерла.

– О, простите!

– Она уже давно умерла.

– Ну так я хочу что-нибудь выпить, Чарльз. можете заказать виски и поведайте, наконец, почему вам понадобилось приехать именно сюда.

– Это тонкое дело. – Он поглядел ей в глаза. – Не знаю, имею ли я право рассказывать вам, но мне это просто необходимо. С момента нашего утреннего разговора произошло очень много событий.

Чарльз заказал виски.

– Передайте, пожалуйста, мистеру Гардиньери, что я прошу его подойти к нашему столику и выпить с нами вместе, – сказал он официанту и услышал в ответ, что хозяин очень занят, но ему будет передано.

– Тайна сгущается! – заметила Лили.

– Итак, сначала, если считать это началом… Было ли вам известно сегодня утром, что ваш приятель провалился не только у меня, но и у мистера Солмона по философии?

– К сожалению, да.

– Почему же вы умолчали?

– Это было нечестно, по-вашему?

– По-моему, да.

– Но я же не могла свести вас с ним! Вот и решила поговорить с каждым в отдельности. После обеда я была у мистер Солмона тоже.

– Ну и как?

– Никак. Вы оба можете служить благородным примером для остального педагогического мира. Люди принципа! А он к тому же еще и смакует это. Не то, что вы. Мне кажется, я бы не могла найти общий язык с мистером Солмоном.

– Сегодня я имел честь познакомиться с вашим отцом, – сказал Чарльз, – и тоже думаю, что не смог бы найти с ним общий язык. О чем я очень сожалею, – добавил он, намереваясь сказать: «Потому что я собираюсь на вас жениться», но решимость ему изменила.

– А почему вы сожалеете? – полюбопытствовала Лили, но в эту минуту официант принес им виски и сообщил, что мистер Гардиньери сейчас подойдет.

– Здесь во многом виноваты, кажется, вы, – сказал Чарльз. – Вся эта история гораздо неприятнее, чем вы подозреваете, и гораздо сложнее. Ваш отец, по-видимому, очень вас любит?

– Он тоже потерял жену и всячески старается, чтобы я была счастлива.

– Поэтому, ничего не добившись ни от меня, ни от Солмона, вы направились прямо к вашему папаше, да?

– Конечно! Что мне еще оставалось?

– Разве это так для вас важно? Не могли поставить на этом точку?

– Стало быть, не могла. Стало быть, важно!

– Что ж, вы добились результатов, – мрачно сказал Чарльз. – Ваш папаша с благословения сенатора Стэмпа и с его помощью терроризировал ректора и уже собирался идти с дубинкой на мистера Солмона. Я удержал его.

– Почему?

– Почему? Видите ли, дорогая Лили, так с людьми не обращаются. Даже если очень хочется чего-то добиться.

– Но вам-то он не угрожал дубинкой?

– Нет. Однако особого героизма я не проявил. Ко мне не пришлось применить силу, так как я – увы! – капитулировал еще раньше. И это объясняет, как ни странно, почему мы с вами здесь. Скажу вам так, Лили: в силу некоторых обстоятельств, которые возникли сегодня, я вынужден был разрешить Бленту играть. Мне очень неприятно, что я попал в такое положение, но скажу вам больше – теперь уж я считаю, что он обязан играть. Ваш приятель совсем не такой простачок, каким вы его изобразили.