Джули Дейс - Игра за линией поля

«Удивительно, как много не сказано,

хотя мы постоянно говорим»

Даниэль Глаттауэр

Skillet – Victorious

– Что значит ты в городе?! – спрашиваю я, но собственный голос больше напоминает ультразвук вперемешку с визгом.

– Это значит, что я в Кливленде на неделю.

Я зажмуриваюсь и начинаю восторженно пищать, как девочка-фанатка на концерте любимой группы. В дополнение топаю ногами и вот-вот умру от переполняемой радости.

– Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я приехал, – смеётся Стив.

– Да! Да! Да! Да! Господи-Боже-мой, да!

Он смеётся ещё громче.

– Детка, ты первая, кто так кричит без секса.

Я распахиваю дверцы шкафа и спешно начинаю перебирать по полкам, удерживая мобильник между ухом и плечом.

– Я жду десять минут и ни секундой дольше!

– Выезжаю.

Стив сбрасывает вызов, а я вытаскиваю джинсы и топ, подпрыгивая на одной ноге, когда сбрасываю пижамные шорты и влезаю в узкую ткань.

Как же я скучала по нему, по нашему безумию, по его шуткам. Серые будни, которые превратились в день сурка и переросли в рутину, кажутся бесконечными и уже поперёк горла, а ведь это моё гребаное лето перед университетом. Безудержное веселье, прямо-таки пустилась во все тяжкие. Моя жизнь сплошное разочарование, клянусь Богом. Я не чувствую себя живой. Зомбиленд уже открыли для меня ворота.

Торопливо меняю одежду на ту, что делает меня прежней Одри и кручусь у зеркала, несколько раз собирая тёмно-русые волосы в хвостик и вновь стягивая резинку, благодаря чему они каскадом рассыпаются по плечам. Всё же решаюсь оставить распущенные. Подкрашиваю ресницы и выбираю красную помаду. Может быть, вычурно, но чертовски сексуально. Только этот оттенок способен изменить и сделать яркой, кроме того, Стив говорит, что она подчёркивает небольшую родинку над губой и делает из меня самую настоящую дьяволицу.

Я ощущаю прилив новых сил, глаза наполняются знакомым блеском.

Добавляю локонам небрежной потрёпанности и сбегаю вниз по лестнице, хотя, лучше сказать, что качусь кубарем с грацией картошки.

– Я думала, у нас обед, – говорит мама, а когда поворачиваю голову в её сторону, она супится. – Ты куда?

– Завоёвывать мир!

Она отмахивается от меня, как от назойливой мухи, зная, что такой боевой раскрас выбираю только когда приезжает Стив.

– Ты надолго? – бросает она вслед.

– До вечера.

Я выхожу на улицу и следую к гаражу, где останавливаюсь под рулонными воротами, которые собраны наверху, и складываю руки под грудью.

Папа и Трэвис не слышат меня. Они углубились в работу и разговаривают между собой, копошась под капотом машины. Мне предоставлена великолепная возможность понаблюдать за ними ещё некоторое время, пока не засекут, а заодно отвесить вопрос, в какой из моментов Трэвис решил нагрянуть в гости. Когда, чёрт возьми, он приехал?

Нетрудно догадаться, к кому приклеивается основное внимание.

Свободная майка на Трэвисе полностью открывает руки и стоит ему наклониться чуть ниже, как открывается небольшой обзор на грудь. Глупо утверждать, что он прежний. Нет, это не тот пятнадцатилетний парень, с которым зашла дальше положенного, этому парню девятнадцать, и он определённо точно знает, куда нажать, чтобы получить нужную реакцию. Только ему известно, скольких девчонок трогали его руки, сколько улыбок он им подарил, сколько комплиментов отвесил, сколько из них зашли туда же, куда и я. Я всего лишь первая, это не показатель и не гарантия быть единственной. Ему девятнадцать, и да, я определённо точно не единственная. Я одна из.

За пару месяцев, проведённых вдали от дома, Трэвис возмужал. Его взгляд стал холоднее, в нём появилась задумчивость. Этот взгляд обжигает. Он такой же острый, как бритва, после которой порезы заживают медленно, из-за которой рана кровоточит дольше, из-за которой боль сильнее. Он стал выше, шире, больше. На его скулах легкая щетина, прикосновение к которой наверняка царапает кожу. Мышцы на его руках напрягаются, когда он сжимает одну из деталей, стоит солнечным лучам упасть на них, как они начинают блестеть. Это заставляет меня переминаться с пятки на пятку. Лишь на мгновение позволяю воспоминаниям туманом застелить здравый рассудок и напомнить, каково это – быть в его руках.

Мгновение исчезает.

Парень перехватывает мой взгляд, и я не тороплюсь сделать вид, что со свистом считаю ворон.