Тони Моррисон - Песнь Соломона

Из всей компании самым заботливым оказался Кальвин: едва познакомившись с Молочником, он тут же велел Кингу Уокеру «разыскать подходящие ботинки, чтобы этот горожанин сразу же переобулся». Кинг, сплевывая табачную жвачку, пошарил по мастерской и принес задубевшие от грязи бутсы. Они обрядили Молочника полностью, причем очень веселились: хохотали над его бельем, щупали жилет, Малыш сделал попытку втиснуть свои широкие борцовские плечи в пиджак Молочника. Все удивлялись: что у него с ногами? После того как он провел два дня в мокрых носках и ботинках, кожа клочьями слезала с пальцев ног. Кинг Уокер дал ему толстые носки, но перед тем, как их надеть, велел присыпать пальцы порошком «Арм энд Хэммер». Когда Молочника облачили в солдатскую форму времен второй мировой войны и нахлобучили ему на голову вязаную шапку, охотники откупорили гигантскую бутыль пива и принялись толковать о ружьях. Мало-помалу веселье начало стихать, и Кинг Уокер вручил Молочнику свой винчестер 22-го калибра.

— Пользовался когда-нибудь двадцатидвухкалиберным?

— Давно не приходилось, — ответил Молочник.

Пять мужчин забили до отказа «шевроле», и в сгущающихся сумерках машина двинулась в путь. Насколько мог определить Молочник, примерно через четверть часа они выехали на возвышенное место. Пока машина петляла по узким проселкам, охотники опять разговорились и принялись вспоминать прежние поездки, дичь, которую им удалось подстрелить, и дичь, которая ушла из рук, несмотря на их старания. Вскоре совсем стемнело, дорогу теперь освещал только свет луны, стало холодно, и Молочник порадовался, что на него надели вязаную шапку. Машина двигалась все дальше, резко сворачивая на крутых поворотах. Молочнику показалось, что в зеркале заднего вида на миг мелькнули фары другой машины, и у него возникла мысль, не условились ли его спутники встретиться еще с одной компанией. На темном небе проступили звезды.

— Ты бы поторопился, Кальвин. Не то енот успеет поесть и отправится на боковую.

Кальвин подъехал к обочине и затормозил.

— Пора их выпускать, — сказал он и отдал Малышу ключи от машины; тот обошел автомобиль и отпер багажник. Оттуда выпрыгнули три охотничьи собаки, они принюхивались к новым запахам и виляли хвостами. Но при этом вели себя совершенно бесшумно.

— Ты взял Бекки? — спросил Лютер. — Ого! Ну, енот нам на сегодня обеспечен.

Глядя на охваченных нетерпением собак, которые только ждали знака, чтобы ринуться в лесную чащу, Молочник вдруг ощутил беспокойство. Интересно, что он должен делать? В какую сторону ни повернись, в двух шагах от фар ни зги не видно.

Омар и Малыш разгружали багажник: четыре масляных фонаря и один электрический, веревка, патроны и пинта спиртного. Когда все четыре фонаря как следует разгорелись, Молочника спросили, с каким фонарем он пойдет, с масляным или электрическим. Он замялся, и Кальвин сказал:

— Он побежит со мной. Дайте ему электрический фонарик.

Молочник сунул его в задний карман.

— Вынь из кармана мелочь, — посоветовал Кальвин. — Очень уж гремят твои капиталы.

Молочник последовал его совету, потом взял дробовик Кинга, кусок веревки и, когда бутыль пустили по кругу, основательно к ней приложился.

Собаки молча кружили возле них, слышался лишь глухой стук их лап и частое дыхание. Они были вне себя от волнения, но ни одна даже не взвизгнула. Кальвин и Омар зарядили свои двустволки, в один ствол вложили патрон с пулей 22-го калибра, а в другой — с крупной дробью. Малыш хлопнул в ладоши, и все три собаки с визгом устремились в темноту. Молочник думал, что охотники немедленно последуют за ними, но он ошибся. Некоторое время они стояли, не говоря ни слова, и только вслушивались. Потом Малыш, качая головой, негромко рассмеялся:

— Бекки ведет. Ну, пошли. Кальвин, вы с Мейконом пойдете направо. Мы двинемся в эту сторону, в обход, и выйдем к самому ущелью. Будьте добры, по медведям пока не стреляйте.

— Если увижу медведя, обязательно пристрелю, — сказал Кальвин, вместе с Молочником отходя от машины.

В это время автомобиль, который Молочник заметил раньше, промчался мимо них по дороге. Значит, к их компании он явно не имеет отношения. Кальвин шел впереди, горящий фонарь покачивался в его опущенной руке. Молочник включил свой фонарик.

— Побереги батарейку, — сказал Кальвин. — Сейчас он тебе не нужен.

Они шагали вперед и вперед, по-видимому, в ту сторону, где визжали собаки, но Молочник не был в этом уверен.