Хосе Карлос Сомоса - Афинские убийства, или Пещера идей

Ночь отдыха всегда идет на пользу. Проснувшись, я понял Елену гораздо лучше. Сейчас, прочитав третью главу еще раз, я уже не так уверен в том, что «дева с лилией» – эйдетический образ. Возможно, меня подвело мое читательское воображение. Начинаю перевод четвертой главы. Монтал пишет о ней: «Рукопись испорчена, в некоторых местах сильно смята, как будто истоптана каким-то зверем. Текст просто чудом дошел до нас целиком». Поскольку я не знаю, какой подвиг скрыт в этой главе, придется быть очень осторожным с переводом.

Акрополь, в котором находились великие храмы Афины, главной покровительницы города, пустовал до проведения Панафинских празднеств, хотя, боюсь, терпеливый читатель уже знает об этом. Внимание здесь привлекают идеи «буйства» и «грубости» – возможно, это первые эйдетические образы этой главы.

Что происходит? Просто автор доводит эйдезис до максимума! Нелепая сумятица, в которую превратилась борьба панкратистов, наводит на мысль о свирепой атаке какого-то огромного зверя (о ней же говорят все ранее отмеченные образы «буйных» и «свирепых» ударов и «рогов»). По-моему, речь идет о седьмом подвиге Геракла, поимке взбешенного дикого критского быка.

Поспешу объяснить происходящее читателю: эйдезис обрел собственную жизнь, превратился в вызываемый им образ, в данном случае во взбешенного быка, и теперь он набросился на дверь раздевальни, где происходит беседа. Но обратите внимание, все действия этого «зверя» – это чистый эйдезис, поэтому герои их не замечают, так же, как они не могли бы заметить, например, эпитеты, выбранные автором для описания гимнасия. Нет ничего сверхъестественного, это просто литературный прием, цель которого – привлечь внимание к образу, скрытому в этой главе (вспомните о «змеях» в конце второй главы). Поэтому умоляю читателей не слишком удивляться тому, что беседа Диагора с учениками продолжается гладко, несмотря на мощный штурм комнаты.

Как мы уже отмечали, эйдетические действия и события (разбитая дверь, дикие атаки) происходят исключительно в литературном плане, а значит, их замечает только читатель. Тем не менее Монтал ведет себя как книжные герои: он ничего не замечает. «Удивительная метафора ревущего зверя, – утверждает он, – которая буквально разносит в щепки реализм картины и несколько раз прерывает размеренную беседу Диагора с учениками… кажется, имеет вполне конкретную цель и, несомненно, представляет собой сатиру, язвительную критику диких боев панкратистов, которые устраивались в то время». Комментарии излишни!

Эйдезис в этой главе настолько силен, что полностью преображает место действия: палестра разрушена и «засыпана обломками» после того, как там побывало книжное «чудовище», и публика, наполнявшая ее, похоже, разбежалась. За всю мою переводческую жизнь я не видел такой эйдетической катастрофы. Совершенно очевидно, что анонимный автор «Пещеры идей» хочет, чтобы скрытые образы заполонили сознание читателей, и ему абсолютно безразлично, что от этого страдает реалистичность сюжета.

Нравится автору поиграть с читателями. Вот оно, завуалированное, но ясно различимое доказательство того, что я был прав: дева с лилией – еще один важнейший эйдетический образ этого произведения! Я не знаю, что он значит, но он здесь есть (его присутствие бесспорно: обратите внимание, как близко находится слово «лилии» к подробному описанию жеста девы, изображенной на засыпанном осколке кувшина). Должен признаться, находка эта растрогала меня до слез. Я бросил перевод и направился к дому Элия. Я спросил, возможно ли просмотреть подлинный манускрипт «Пещеры». Он посоветовал мне поговорить с Гектором, главным редактором издательства. Наверное, он что-то заметил в моих глазах, потому что спросил, что со мной происходит

– В тексте какая-то девушка просит о помощи, – сказал я ему.

– И ты ее спасешь? – в ответе звучала насмешка.

Я с наслаждением перевел этот фрагмент, потому что думаю, во мне есть что-то от обоих героев. Спрашивается: может ли открыть Истину такой человек, как я, которого трогает Красота и иногда захватывает Страсть, но который в то же время старайся замечать все то, что происходит вокруг?

Как я ни искал в моих книгах, нигде не удалось мне найти никакого следа этой якобы религии. Это – явный вымысел автора.