Хосе Карлос Сомоса - Афинские убийства, или Пещера идей

– Скоро он подействует. Ты сам сможешь убедиться…

– Мои руки холодны, как змеи, – возмутился Гераклес. – Почему бы тебе не развязать меня?

– Когда подействует кион, ты сам сможешь освободиться. Скрытая в нас сила, которую разум не позволяет нам использовать, просто невероятна…

– Что со мной случилось?

– Боюсь, мы избили тебя и привезли сюда на повозке. Кстати, некоторым из наших было крайне трудно выбраться из Города, потому что архонт уже предупредил солдат… – Он поднял черный взгляд от котелка и посмотрел на Гераклеса. – Ты достаточно навредил нам.

– Страдания вам по душе, – презрительно ответил Разгадыватель и тут же спросил: – Следует ли понимать, что вы бежали?

– О да, все. Я остался в хвосте, чтобы пригласить тебя на симпосиум за чашей киона и немного поболтать… Все остальные подались искать новые места.

– Ты всегда был их главой?

– Никакой я не глава. – Крантор легонько стукнул кончиком ветки по котелку, будто вопрос исходил от него. – Я один из важных членов общества, вот и все. Я приехал, когда мы узнали, что ведется расследование смерти Трамаха, ибо это нас удивило – мы не ожидали, что возникнут какие-либо подозрения. То, что главным следователем был ты, не упростило мою работу, но сделало ее более приятной. По правде говоря, я согласился заняться этим делом именно потому, что зная тебя. Моя задача была попытаться обмануть тебя… и это, к чести тебе будь сказано, оказалось довольно сложно сделать…

Он подошел к Гераклесу, поигрывая свисавшей с пальцев веткой, как учитель раскачивает перед учениками палкой, чтобы внушить им почтение, и продолжил:

– Вот какая у меня была проблема: как обмануть того, для кого ничто не проходит незамеченным? Как провести взгляд такого Разгадывателя загадок, как ты, для кого сложность окружающего не составляет никакой тайны? Но я пришел к выводу, что твое главное достоинство одновременно является твоим основным недостатком… Ты подвергаешь суду разума все, друг мой, и мне пришло в голову использовать эту особенность твоего характера, чтобы отвлечь твое внимание. Я подумал: «Если разум Гераклеса решает самые сложные задачи, почему не подкинуть ему наживку из сложных задач?» И прости за грубое выражение.

Похоже было, Крантор получает удовольствие от собственных слов. Он вернулся к котелку и снова помешал жидкость. Время от времени, когда ему особенно досаждал пронзительный лай Кербера, он наклонялся и щелкал языком в его сторону. Сочащийся из-за угла свет становился все слабее.

– Так что я поставил себе цель просто заставить тебя постоянно думать. Разум очень просто обмануть, подбрасывая ему все новые аргументы: вы каждый день делаете это в судах, в Собрании, в Академии… Честно говоря, Гераклес ты дал мне возможность испытать удовольствие…

– И ты испытал удовольствие, нанося увечья Эвнию и Анфису.

Казалось, отзвуки громогласного хохота Крантора свесились со стен пещеры и золотисто засветились на углах.

– Неужели ты еще не понял? Я создал для тебя поддельные задачи! Ни Эвния, ни Анфиса не убили: они просто согласились принести себя в жертву раньше срока. В конце концов рано или поздно их черед все равно бы настал. Твое расследование лишь ускорило их решение…

– Когда вы завербовали этих бедных юношей?

Крантор, улыбаясь, покачал головой.

– Мы никого не вербуем, Гераклес! Люди слышат тайные разговоры о нашей религии и хотят о ней узнать… В этом конкретном случае мать Трамаха, Этис, узнала о нашем существовании вскоре после казни мужа… Она ходила на тайные встречи в пещере и в лесах и принимала участие в первых обрядах, которые мои товарищи совершили в Аттике. Потом, когда дети подросли, она привила им нашу веру. Но, будучи, как всегда, умной женщиной, она не хотела, чтобы Трамах мог упрекнуть ее в том, что она не дала ему возможности выбрать самому, поэтому она не оставила без внимания его воспитание: она посоветовала ему поступить в философскую школу Платона и научиться всему, чему может научить нас разум, чтобы, достигнув совершеннолетия, он смог избрать из двух путей один… И Трамах избрал нас. Более того: он добился того, что Анфис и Эвний, его друзья по Академии, тоже начали участвовать в обрядах. Оба они происходили из знатных афинских семей, и понадобилось немного усилий, чтобы их убедить… Кроме того, Анфис был знаком с Менехмом, который по счастливой случайности тоже был членом нашего братства. Школа Менехма оказалась для них гораздо полезнее школы Платона: они познали телесное Удовольствие, тайну искусства, наслаждение экстазом, божественный порыв…