Жюльен Грак - Балкон в лесу

К концу недели Крышу окутал пахнущий оттепелью туман; разведывательные полеты немцев прекратились. Затем погода вновь стала сухой и ясной, и два дня резкого холода обрушились на плато; полностью обледенелая дорога практически отрезала Фализы от дома-форта. Его обитатели бродили как неприкаянные, с кислым видом заштиленного экипажа. На третий день рано утром Гранж, одеваясь и дрожа от холода, с удивлением заметил из своего окна одного из солдат блокгауза Бютте — по пояс запорошенный снегом, тот выходил из леса. Из Бютте срочно передавали в неприступные Фализы сообщение Мориарме: приказ о боевой готовности — готовность номер один .

«Однако радио безмолвствует, — успокаивал он себя, терзаясь сомнениями, — и потом этот снег!..» Но снег был не таким уж и веским аргументом рядом с белым листком бумаги на столе, а от молчавшего радиоприемника веяло запахом западни; на войне приказ, новость, простое «говорят» внезапно озаряют все вокруг мрачным пророческим светом, и мир как бы проваливается в другое время года. Вместе с доносившимся из-за стенки стуком о мягкую древесину разобранных затворов (на всякий случай он велел устроить смотр оружия) Гранжу передавалось подавленное настроение его подчиненных. Он не очень-то верил в боевые тревоги, однако они крайне его раздражали. Это было как неудачная игра в карты: целый капитал безмятежных, сладких мечтаний, безобидных прогнозов, накопленный, упроченный за долгие недели, разом вылетал в трубу — все приходилось начинать с нуля. Затем в самой глуши лесов, за Мёзом, армия зафыркала, зашевелилась, завибрировала вдоль границы всеми своими разбуженными антеннами. Ближе к полудню у дома-форта высадился капитан Варен.

— Оливон распорядится, чтобы вам разогрели кофе, — сказал Гранж, когда они сели. — Сегодня утром из Бютте мне передали приказ о боевой готовности, — продолжал он, кашлянув и вызывающе вздернув нос.

Капитан пожал плечами.

— Мне известно не больше, чем вам, дорогой мой. Но все же на сей раз это меня удивило бы. Мы три раза застревали, пока поднимались по Эклатри.

Он с гримасой отвращения кивнул в сторону заснеженной дороги.

— Как у вас, все в порядке? — спросил он почти рассеянно.

— Да вот заглушки для амбразур так до сих пор и не привезли.

Капитан снова пожал плечами. В Мориарме все знали, что он третий месяц рыщет в поисках дефицитного оборудования; он страдал от этих дотов без век, как от увечья.

— Я знаю, — сказал он, и рот его судорожно дернулся. — Не могу же я их родить.

Он пил кофе маленькими глотками, с паузами. Что-то он скрывает, подумал Гранж. Нечто такое, что не решается вытащить на свет. Капитан поставил чашку и взглянул в окно, как делали это помимо своей воли все посетители; в один миг тишина леса — такая навязчивая — хлынула в комнату, так же бесшумно, как вода в затонувшее на большой глубине судно.

— Спустимся вниз, — отрывисто сказал Варен.

Едкий холод оттепели становился в блокгаузе почти невыносимым. На цементе возле люка хода сообщения валялось несколько пустых бутылок. Сквозь амбразуру, как сквозь подвальное окно, скудный день цвета пыли жухлым серым светом падал с заснеженного неба на сырой бетон.

— Пока не наступила оттепель, необходимо сделать просветы под ящиками с боеприпасами, — усталым голосом произнес капитан. — Бетонные сооружения зимой становятся гнездами ржавчины. Один бог знает, что может случиться, если за этим донесением стоит что-то серьезное!

Он продолжил, глядя через амбразуру на дорогу, словно мечтая вслух:

— Все спят. Чем меньше делается, тем меньше хочется что-нибудь делать — смазка и та никого не колышет. После того как выпал этот гнилой снег, на линии дотов больше половины орудий не в состоянии вести стрельбу.

Нежным металлическим щелчком Гранж открыл, затем закрыл затвор противотанковой пушки.

— Я говорю не о вас, — задумчиво протянул Варен. — Процентное отношение. Да и если бы у нас были только ржавые пушки…

Капитан сухо щелкнул кончиками пальцев, похлопал своими мягкими перчатками о краги, вызывающе ухмыльнулся, поморщился и, вздернув подбородок, взглянул на Гранжа.

— Пропащая армия, дорогой мой, мне даже кажется, она сама делает все, чтоб ей поскорее пришел капут. Ну да ладно, не нашего ума это дело, — отрезал он, вновь охваченный той хищной веселостью, что поднимала его тонус. — Кстати, Гранж, — опять заговорил он после паузы, натягивая перчатки, опустив глаза, — как вы насчет того, чтобы перевести вас в полк?