Грэм Грин - Брайтонский леденец

Она вышла на улицу… Боль еще не прошла, нельзя стряхнуть ее с себя при помощи слов; но самое ужасное осталось позади, подумала она, ужас замкнувшегося круга… Вернуться домой, вернуться в кафе Сноу — они, конечно, возьмут ее обратно, — как будто Малыш никогда и не существовал. А он существовал и всегда будет существовать. У нее возникла внезапная уверенность в том, что она носит в себе новую жизнь, и она с гордостью подумала: «Пусть только попробуют уничтожить его, пусть попробуют!» Она повернула на набережную против Дворцового мола и твердо зашагала в сторону, противоположную от дома, по направлению к пансиону Билли. Нужно было спасти кое-что из того дома, из той комнаты, не дать им уничтожить еще что-то — его голос, обращающийся к ней, а если будет ребенок, то и к ребенку… «Если он любил вас, — сказал священник, — это доказывает…» Она быстро шагала в мягких лучах июньского солнца навстречу самому страшному испытанию [39] …навстречу самому страшному испытанию… — Священник дает Роз надежду на «спасение» Пинки, если он хоть кого-нибудь на земле любит. Роз надеется услышать слова любви из уст своего юного мужа, записанные на пластинке в день свадьбы. Но, как знает читатель, пластинка должна подтвердить обратное — неспособность Пинки кого-либо любить — и тем самым окончательно раскрыть авторское осуждение героя и, по контрасту, оправдание Роз и ее моральной позиции. Любопытно, что в сценарий фильмо по «Брайтонскому леденцу» (1948 г.), написанный самим Грином, внесена заключительная сцена, изображающая попытку Роз прослушать пластинку. Но граммофонная игла ломается, камера же в этот момент высвечивает на стене распятие. Сам писатель в интервью с критиком Дж. Филипсом уклонялся от объяснения этой сцены, но критик посчитал, что она символизирует победу Роз в моральном поединке с Пинки. На наш взгляд, объективно возможна и иная трактовка — ирония автора по отношению к надеющейся и ничего не ведующей героине. из всех, какие ей довелось пережить.

Виктория — большой лондонский вокзал, главная конечная станция Южного района, соединяющая столицу с портами на южном побережье Англии, в том числе и с Брайтоном.

Духов день (Троица) — традиционный церковный праздник, приходится на седьмое воскресенье после Пасхи.

Эдгар Уоллес (1875–1932) — очень плодовитый и популярный в первой трети XX в. английский писатель, тираж книг которого достигал пяти миллионов в год.

Нетта Сиретт — писательница, имевшая известность в Англии в 30-е гг. XX в.

Агнец Божий, ты, который терпишь грехи мира, даруй нам покой (лат.).

Верю в единого Бога (лат.).

Стоунхендж — доисторическое (1900–1600 гг. до н. э.) сооружение ритуального назначения, состоит из огромных, отдельно стоящих каменных глыб в виде круглых или квадратных оград. Расположена близ г. Солсбери, графство Уилтшир.

…из гостиной в стиле Людовика XVI . — Стиль интерьера, утвердившийся при французском короле Людовике XVI (1774–1793), нес на себе печать античного влияния, а также культа природы, естественного начала, одним из ярких проповедников которого был Ж.-Ж. Руссо (1712–1778). Однако Грином здесь руководит не интерес к своеобразию стиля, а стремление подчеркнуть изысканность обстановки, которая окружает богача Коллеони в отличие от вышедшего из низов Пинки. Тем же целям служит и упоминине о других стилях интерьера — стиле Помпадур, викторианском, а также в целом описание роскошной меблировки отеля «Космополитен».

Наполеон Третий — племянник Наполеона Бонапарта Луи-Наполеон Бонапарт, избранный 20 декабря 1848 г. президентом Французской республики (так называемой Второй республики) и совершивший 2 декабря 1851 г. контрреволюционный переворот, в результате которого Франция на 20 лет стала Империей, а Луи-Наполеон Бонапарт императором (1851–1870).

Евгения — Евгения Монтихо, испанская аристократка, с которой Наполеон Третий, став императором, сочетался в 1853 г. браком, сначала гражданским, а потом освященным в соборе Нотр-Дам.

… его с раннего детства окружал ад . — Измененная, получившая противоположный смысл строка из стихотворения английского поэта-романтика Уильяма Вордсворта (1770–1850): «Рай окружает нас в нашем детстве». Образ детства как ада сообщает сложность фигуре Пинки, который предстает не просто «грешником», отказавшимся уповать на милость Бога, но и жертвенной среды, изуродовавшей его сознание. «Ад» в детстве Пинки — это нищета, невежество, бытовая неустроенность, обусловившие психологическую травму ребенку.