Джойс Оутс - Блондинка. Том II

— Она так в-внезапно умерла, мисс Монро. И вот теперь ее нет. А я до сих пор просто не могу в это поверить. А почти год назад, ну, чуть ли не день в день, умерла моя мама.

Норма Джин смотрела на Уайти в зеркало, тот по-прежнему отворачивал лицо. Она была слишком потрясена, чтобы реагировать адекватно. Мама? Мать Уайти?.. Но она и понятия не имела, что год назад он потерял мать; она вообще не представляла, что у Уайти тоже была мама. И это она, Норма Джин, которая так всегда гордилась тем, что заботится о своих помощниках! Помнит все их дни рождения, дарит подарки, выслушивает их истории. Их истории, которые мало что значили для всего остального мира. Но для нее, чья жизнь так занимала окружающих, они значили очень много. И она всегда выслушивала их с неподдельным интересом.

Как же утешить Уайти в его печали? Смерть Мэриголд занимает сейчас все его мысли; с Мэриголд он спал в одной постели и Мэриголд теперь оплакивает. Может, Норме Джин стоит рассказать ему о своей матери? Странно все же, что Уайти ничего не сказал о смерти своей мамы тогда, год назад. Ни слова. Ни даже намека! Он вообще никогда не говорил с Нормой Джин о своей маме. И теперь, признавая горечь его новой потери, она тем самым как бы принижала значение смерти его матери.

Но почему-то именно смерть Мэриголд заставила Уайти плакать.

В конце концов Норма Джин решилась и заметила неопределенно:

— О, Уайти! Я так тебе сочувствую. — Слова эти относились как бы к обеим потерям сразу.

На что Уайти ответил:

— Обещаю, мисс Монро, этого больше никогда не повторится.

Он вытер лицо и снова принялся за работу. Уайти вызывал из глубин зеркала молодую и ослепительную МЭРИЛИН МОНРО, должную явиться на съемки обреченного на неуспех фильма «Займемся любовью». Пусть с опозданием на несколько часов, но все же явиться! И вот он последний раз прошелся по ее лицу пуховкой с пудрой, а Норма Джин вдруг с беспокойством подумала: Но все это было раньше. Я уже слышала эту историю. Русский рассказ. Там, где извозчик вдруг начинает плакать, оказывается, у него умер сын, но никто не обращает внимания. О, как же он называется, этот рассказ? Никак не могу вспомнить! Ее уже начало это пугать. С тех пор как разъяренный любовник захлопнул дверь прямо у нее перед носом, она стала забывать многие вещи.

Еще одна история Уайти. Однажды Уайти делал своей госпоже грязевую маску, на Студии, в ее гримерной. Грязь попахивала навозом и стоячей водой, но ей нравился этот запах, этот запах был всегда по сердцу Норме Джин. И еще ей нравилось это ощущение, когда грязь туго стягивает кожу, было в нем нечто умиротворяющее, гипнотическое, утешительное. Она лежала в шезлонге, прикрытая полотенцами, глаза защищали увлажненные марлевые салфетки.

В этот день она приехала на Студию просто сама не своя — наглотавшись таблеток. И ее передали команде гримеров и помощников, как какого-нибудь инвалида. Вообще-то МЭРИЛИН МОНРО только что выписали из клиники «Ливанские кедры» (куда она попала со сложным диагнозом: воспаление мочевого пузыря, пневмония, переутомление, анемия). И не то что сниматься, но даже появиться на людях была совершенно не в состоянии. Хорошо, ладно, никто ее не заставляет и не торопит, пусть сначала придет в себя.

И вот она лежала, откинувшись в шезлонге, а Уайти наносил ей на лицо грязь. И тут вдруг она провалилась в сон, лишенный тревог и беспокойства. Эта маленькая девочка слишком много видела, прилетел ворон и выклевал ей глазки; маленькая девочка слишком много слышала, и большая рыба пришла к ней на хвосте, чтобы съесть ее ушки. А потом она вдруг проснулась и села, встревоженная и смущенная, и сняла марлевые тампоны, и увидела себя в зеркале — темное от грязи лицо, какие-то голые и беспомощные глаза. И закричала от страха, и Уайти тут же бросился к ней, прижав ладонь к сердцу. И стал спрашивать, что случилось, мисс Монро. И мисс Монро со смехом ответила:

— О Господи! Я уже подумала, что умерла, Уайти. Показалось, всего на секунду.

И они долго смеялись вместе, даже непонятно почему. Среди груды подарков, скопившихся в гримерной МЭРИЛИН МОНРО, которая прежде служила гримерной МАРЛЕН ДИТРИХ, нашлась открытая бутылка вишнево-шоколадного ликера, и они по очереди отхлебывали из нее по глотку, и все хохотали и хохотали, прямо до слез. Наверное, потому, что женщина с грязевой маской на лице — невероятно комичное зрелище, а рот и губы не тронуты грязью, но как бы обведены ею. И Норма Джин произнесла трепетным голосом МЭРИЛИН МОНРО, тем самым как бы подчеркивая, что все очень серьезно, ей совсем не до смеха, не до шуток и не до флирта, чтобы он никому не рассказывал.