Джойс Оутс - Блондинка. Том II

— О Господи! Знаете, на что это больше всего похоже? На нашу долбаную жизнь.

Но сегодня утром в зеркале МЭРИЛИН возникла всего лишь на секунду, мелькнула и тут же исчезла, как ребенок, играющий в прятки. Высунулась, потом спряталась. Взмахнула крылышками и улетела. Она затаилась где-то в стеклянных глубинах этого зеркала, и выманить наружу ее пока что не получалось. И теперь Норма Джин знала, что уже не может доверять своему Волшебному Другу в Зеркале, которого некогда обожала. И бедный Уайти тоже понял это и больше не доверял ей. Уайти, который был куда терпеливее Нормы Джин и гораздо реже приходил в отчаяние.

Только он закончил красить ей ресницы, и на свет Божий появились и засияли синие глаза МЭРИЛИН, так и искрящиеся жизнью, и оба они, заметив это, радостно засмеялись, как вдруг МЭРИЛИН зашлась в приступе кашля. Кашляла долго и, когда снова взглянула в зеркало, увидела, что МЭРИЛИН исчезла и на нее с отвращением и унынием вновь смотрит Норма Джин. И она простонала:

— О, Уайти! Давай бросим все это.

Но Уайти всегда игнорировал подобные ремарки, не достойные ни его, ни ее.

А Норма Джин всегда старалась не выдавать своего отчаяния. Это было самое малое, что она могла сделать для Уайти, который просто обожал свою госпожу.

Бедняга Уайти располнел, волосы и кожа приобрели пепельный оттенок. Все это время он верой и правдой служил МЭРИЛИН МОНРО. Его крупная женоподобная фигура напоминала грушу, и голова с красивыми и благородными чертами, тонувшая в массивных покатых плечах, казалась непропорционально маленькой. А выражение глаз стало таким же, как у его госпожи, то были глаза состарившегося ребенка. Этот человек из племени троллей был горд, упрям и наделен невероятной преданностью. И если вдруг спотыкался о какой-то предмет, валявшийся на полу в спальне (кругом были беспорядочно разбросаны полотенца, одежда, бумажные тарелки, пластиковые коробки из-под еды, книги, газеты, отвергнутые сценарии — впечатление было такое, что по комнате пронесся ураган), она слышала, как он тихонько чертыхается себе под нос. Но никогда, ни разу он не упрекнул ее. И еще она точно знала, что он ее за это не осуждает.

(Норме Джин надоело убирать за Мэрилин. Ее неряшливость была неотъемлемой чертой характера, к тому же в этом возрасте человека уже не переделать. Студия наняла для мисс Монро служанку, следить за порядком в доме, но примерно через неделю Норма Джин попросила эту женщину больше не приходить. «Нет, вы можете остаться на зарплате. Просто мне необходимо побыть одной». Она обнаружила, что эта женщина заглядывает в ее шкафы и ящики, читает ее журналы, даже серебряную розу из фольги, что стояла на пианино, долго рассматривала и трогала пальцем.)

Уайти же был ее близким другом, куда более дорогим и близким, чем ночной Нико. В завещании, оставленном ею, Уайти ждал сюрприз: она завещала ему определенный процент от всех будущих доходов со своих фильмов, если они, конечно, будут, эти доходы.

А между тем Уайти продолжал смаргивать с глаз слезинки. При одном взгляде на него можно было впасть в уныние.

— Да что случилось, Уайти? Пожалуйста, расскажи.

— Мисс Монро, глазки к потолку, пожалуйста.

Упрямец Уайти хмуро продолжал делать свое дело. Сейчас он подводил ей веки тонким, остро заточенным коричневым карандашом. Затем принялся покрывать подкрученные вверх ресницы тушью. Изо рта у него пахло фруктами и теплом, как от младенца. Завершив наконец эту тонкую работу, он выпрямился и отвел взгляд от зеркала.

— Простите за мою слабость, мисс Монро. Но это все из-за кошки. Моя Мэриголд умерла прошлой ночью.

— Ах, Уайти!.. Мне очень жаль. Мэриголд?..

— Она была уже совсем старенькая, семнадцать лет, мисс Монро. Нет, понимаю, для кошки это большой возраст. Но она была такая бодренькая. И скончалась всего за час. Прямо у меня на руках. Красавица, трехцветная, и шерсть такая длинная, шелковистая. Была бродяжкой, и вдруг пришла и сидит у моей задней двери. Давненько это было, много лет назад. Такая тощая была, с голоду подыхала. А по ночам спала у меня на груди и всегда была мне добрым товарищем. Ни на шаг не отходила! Такая ласковая была киска, мисс Монро! А уж как мурлыкала! Просто не представляю, как теперь без нее жить.

Для Уайти то был необычайно долгий монолог, он никогда не отличался многословием, и это потрясло Норму Джин до глубины души. Она видела в зеркале МЭРИЛИН, в макияже и с платиновыми волосами, и внезапно ее обдало волной стыда. Ей хотелось взять Уайти за руки и крепко-крепко сжать, но тот отпрянул, стыдливо пряча заплаканное лицо. И пробормотал, запинаясь: