Зэди Смит - Белые зубы

— Дело не в угрызениях, а в страхе. Шива, мне пятьдесят семь. В этом возрасте начинаешь… думать о вере, боишься упустить время. Меня испортила Англия, теперь я это понимаю… моих детей, жену тоже испортила. Я иногда думаю: может, и друзей я выбрал неправильно? Наверное, я был легкомысленным. Ставил ум превыше веры. А теперь возникло последнее искушение. Как возмездие, понимаешь? Шива, ты разбираешься в женщинах. Помоги мне. Ведь это чувство невозможно! Я знаю о существовании этой женщины от силы несколько месяцев и разговаривал с ней всего один раз.

— Сам сказал: тебе пятьдесят семь. Кризис среднего возраста.

— Среднего возраста? Чушь какая, — раздраженно перебил его Самад. — Черт побери, Шива, я не собираюсь жить сто четырнадцать лет.

— Это такое выражение. Во всех журналах написано. Когда мужчина подходит к определенному моменту жизни, он чувствует, что уже перевалил через холм… а мужчине столько лет, сколько его милашке, если ты понимаешь, о чем я.

— Я на нравственном распутье, а ты говоришь всякую ерунду.

— Тебе полезно кое-что уяснить, приятель, — втолковывал ему Шива медленно и терпеливо. — Целиком весь набор: женский организм, прыщи, рак яичек, менопауза — и кризис среднего возраста. Современный мужчина должен знать это, как свои пять пальцев.

— Но я не желаю это знать! — воскликнул Самад, снова вскакивая и принимаясь расхаживать по кухне. — В том-то и дело! Не хочу быть современным! Я хочу жить, как должен был жить всегда. Вернуться на Восток!

— Да, да… все хотят, конечно, — забормотал Шива, помешивая на сковороде перец с луком. — Меня увезли в три года. И что б я когда чего понимал в этой стране! Но деньги из воздуха не берутся. А кому охота жить в хибаре с четырнадцатью другими слугами? Кто знает, кем окажется Шива Бхагвати, вернувшись в Калькутту? Принцем или нищим? — На лице Шивы проступила прежняя красота. — И кто сможет вытравить из них Запад, если он живет в них?

Самад мерил кухню шагами.

— Мне не следовало приезжать в Англию — отсюда все беды. Не следовало рожать сыновей здесь, так далеко от Аллаха. Уиллзден-грин! Визитные карточки в витринах кондитерских, Джуди Блум [46] Джуди Блум (род. в 1938) — американская писательница, автор популярных романов. в школе, презервативы на тротуаре, праздник урожая, педагог-искусительница! — Самад выкрикивал все, что приходило на ум. — Шива… скажу тебе по секрету: мой драгоценный друг, Арчибальд Джонс, — неверующий! Какой пример я подаю своим детям?

— Икбал, сядь. Успокойся. Слушай: ты просто хочешь некую женщину. Люди хотят друг друга. Везде — от Дели до Депфорта. И это не конец света.

— Хотелось бы верить.

— Когда ты ее в следующий раз увидишь?

— В первую среду сентября… на заседании школьного комитета.

— Ясно. Она хинди? Мусульманка? Не из сикхов же она, верно?

— Гораздо хуже, — сказал Самад дрогнувшим голосом. — Она англичанка. Белая.

Шива покачал головой.

— У меня было много белокожих пташек. Много. Иногда получалось, иногда нет. Две прелестные американочки. Парижанка, редкостный экземпляр, влюбился в нее по уши. Было даже дело — год прожил с румынкой. Но с англичанками никогда не получалось. Ни разу.

— Почему? — Самад закусил ноготь и ждал страшного ответа, эдакого приговора с небес. — Почему не получалось, Шива Бхагвати?

— Между нами история, — загадочно ответил Шива, сервируя цыпленка бхуна. — Сложная и кровавая.

Первая среда сентября 1984 года, восемь тридцать утра. Самад, витающий мыслями где-то далеко, услышал, как открылась и захлопнулась — в далекой-далекой реальности — дверца его «Остин Мини Метро» с пассажирской стороны, повернул голову влево и увидел забирающегося на соседнее сиденье Миллата. Точнее, на Миллата это существо было похоже только ниже головы, на месте которой красовался «Томитроник» — игровой компьютер в виде больших бинокуляров. Внутри, как было известно Самаду, — красная машинка (в ней якобы ехал его сын) состязалась с зеленой и желтой машинками в трехмерном неоновом пространстве.

Миллат опустился в коричневое пластмассовое кресло.

— Ой! Какое холодное! Сиденье холодное! Зад отмерзнет!

— Миллат, а где Маджид и Айри?

— Идут.

— Как поезд идут или ползут, как улитки?

— Ой-ей! — взвизгнул Миллат, чья машина из-за затора на трассе чуть было не отправилась в небытие.

— Миллат, сними это, пожалуйста.

— Не могу. Нужно набрать один, ноль, два, семь, три очка.