Энни Прул - Горбатая гора

Раса дома не держало ничто. И в шестнадцать лет этот мальчик убежал из дома, отправившись в Сан-Франциско, Сиэтл, Торонто, Бостон, Цинциннати. Никто не знал, чего он хотел и куда сумел добраться, — он так и не вернулся и ни разу не написал.

Дочь, которую не слишком сильно любили, вышла замуж за ковбоя с кучей вредных привычек и переехала с ним в Бэггс. Хорм Тинсли махнул рукой на овцеводство и занялся садоводством и производством меда, специализируясь на консервировании помидоров и арбузов. Приблизительно год спустя он продал лошадь Раса Кликасам с соседнего ранчо.

В 1933 году исполнилось пять лет с тех пор, как сын уехал, от него не было ни одной весточки.

Мать молилась. «Почему он не пишет?» — спрашивала она и вспоминала того младенца — в воде, в раздувшемся от ветра платьице, поддерживающем его на поверхности воды. «Кто будет писать такой матери?» — и она просыпалась по ночам, шла на кухню, где мыла потолок, ножки стола или чистила обувь мужа. Возможно, она была убийцей, но никто не посмел бы сказать, что она грязнуля.

Джексон Дэнмайр был готов отправиться в дорогу вместе со своими вентиляторами. На ранчо они закончили строить новый круглый загон, скот, нуждавшийся в клеймении, заклеймили, заготовка сена была невозможна — на выжженных солнцем полях заготовкой никто не занимался. Если в других местах еще можно было найти поля с белыми цветами, то здесь была только ядовитая пыль, носимая ветром, темный горизонт, отсутствие дождя и поднимающаяся снова песчаная буря или растущие облака-стаи кузнечиков. Но Айс говорил, что худшее еще впереди. Чтобы спасти фермеров, правительство покупало у них скот за наличные деньги.

Джексон бездельничал, наблюдая за косматоголовым Блиссом, склонившимся к ноге кобылы и изучающим копыто на предмет трещин.

— В прошлом году в Лингле я видел, как мормоны сожрали живьем дикую собаку, — сказал Джексон. — Приблизительно за десять минут.

— Господи, — сказал Блисс, который до четырнадцати лет ни разу не пробовал леденцы, а когда попробовал, то выплюнул, заявив, что в них слишком много вкуса. Ему нравились истории Джексона. Он частенько думал о том, что не против и сам как-нибудь попутешествовать вместе с Джексоном пару недель. — Тут понемногу начинает трескаться, — сказал он, указывая на копыто.

— Почини, спаси лошадь, — отреагировал Джексон. — У нас этих подков еще целая куча. Да, я видел и слышал много странных вещей. Клейт Блей рассказывал мне, что около двадцати лет назад он наткнулся на двух дровосеков тут, в Лэреми. Они сказали ему, что нашли большой бриллиант на Сьерра-Мадрес, а потом, говорил Клейт, оба они ушли и умерли. Их тела нашли осенью, но, по словам Клейта, они рассказали ему, где спрятали алмаз.

— С тобой такого не случится. — Блисс вплотную занялся подковой.

— Угу, я не Клейт Блей, со мной такого не будет, — он вытащил сигарету, но не стал закуривать.

— Это что за дрянь у тебя на фургоне? — спросил Блисс, посмотрев во двор.

— А, кто-то насыпал на него не то муку, не то штукатурку в Рок-Спрингс. Ублюдки. Каждый раз, когда я езжу в Рок-Спрингс, они устраивают мне какой-нибудь бардак. У людей плохое настроение — и ни у кого нет денег на охладители. Кстати, тебе стоит посмотреть на их самодельные буровые установки. Там один парень мастерит что-то из старого насоса, проводов, шелухи и еще чего-то. Стоит два доллара. И этот сукин сын прекрасно работает. Как я могу этому противостоять?

— О господи, — сказал Блисс, заканчивая возиться с кобылой. — Я закончил. Ну, могу найти тебе все эти материалы.

Когда он выпрямился, Джексон протянул ему кисет с табаком.

— Давай, брат. А я найду ножницы и остригу твои паршивые волосы. Ладно, мне пора.

Письмо для семейства Тинсли пришло из Шенектади, штат Нью-Йорк. Человек, приславший его, — методистский священник — писал, что один молодой человек, сильно пострадавший в автомобильной аварии, после которой остался немым и изуродованным, каким-то образом сумел объяснить, кто он и назвался Расмуссеном Тинсли, их сыном.

«Никто не думал, что он выживет, — писал священник, — это чудо Господнее, что он уцелел. Я уверен, что кондуктор поможет ему пересесть на другой поезд, в Чикаго. Стоимость лечения оплачена церковью. Он прибудет в Лэреми дневным поездом семнадцатого марта».

Дневной свет был похож по цвету на лимонный сок. Миссис Тинсли, с причудливо уложенными кудряшками, стояла на платформе и наблюдала за выходящими из поезда пассажирами. Отец был одет в чистую накрахмаленную рубашку. Появился их сын, опираясь на трость. Кондуктор вынес чемодан. Они знали, что это Рас, но не узнавали его. Он был чудовищем. Левая часть лица и головы были изуродованы. Голова была сплошь покрыта темно-красными рубцами. В горле зияла дыра, левый глаз вытек. Челюсть деформировалась. Множественные переломы левой ноги плохо срослись, он хромал и подволакивал ногу. Обе руки были искалечены, не хватало нескольких пальцев. Он не мог говорить, только издавал звуки, которые смог бы разобрать только дьявол.