Артур Саканян - Театр одного зрителя

— Вот видите, — сказал доктор, улыбаясь. — Он просто наследством не хотел делиться с сестрой, а его душе не деньги нужны. Наконец, понял, что на жадности счастья не построишь. Что касается вопроса, кто вас подставил, то не это сейчас важно. Вам важно побыстрее освободиться от моего присутствия в вашем кабинете и от людей на улице. Так что будьте любезны выслушать мои условия, но прежде я должен позвонить в одно место.

Генерал мрачно взглянул на доктора, но промолчал.

Каково же было удивление доктора, когда, позвонив, он выяснил, что в тюремной психушке его никто не дожидается. Какой-то странный розыгрыш получился. Сразу понять причину доктор не сумел и, спустя секундное замешательство, решительно заявил:

— Сценарий такой: я выхожу от вас, утихомириваю людей, и они расходятся. Потом…

— Доктор, давай с этого начнём, — взмолился генерал, — а я обещаю всё сделать, как скажешь. Только сейчас пусть люди разойдутся.

Резко зазвонил телефон. Доктор кивнул головой в знак согласия, встал со стула и направился к двери. Дверь за доктором закрылась, и генерал резко поднял трубку. По мере того, как морщины на его лице стали постепенно разглаживаться, было видно, что он получает приятное известие.

— Так ты говоришь, что их с полдороги воротили? — переспросил генерал и, получив утвердительный ответ, только хотел добавить: «За мной причитается», — как дверь без стука открылась, и вошёл доктор.

Генерал замешкался с ответом, поспешно вернул трубку на место, а доктор, снисходительно улыбнувшись, сказал:

— Вы пропуск на вход-выход забыли выписать. Дежурный меня не пропустил.

Страх исчез, и доктору было необычайно приятно ощущать свою свободу в словах и действиях. Но последнее слово «не пропустил» почему-то вызвало у него чувство тревоги. Внезапно он осознал, что на свободу действий может быть наложить запрет, а главное дело он так и не завершил.

— Я ему сейчас позвоню, — засуетился генерал, мгновенно решив, что наличие двух пропусков с разрывом в пять-десять минут может обернуться нежелательной уликой в случае осложнения. — Кстати, мне только что сообщили, что с приездом из центра задерживаются.

— Ещё лучше. Чтобы люди быстрее разошлись, я съезжу к себе домой, а чуть позже вернусь, — воспользовался стечением обстоятельств доктор. — Дома никого нет, а я, кажется, утюг не выключил, — для большей правдоподобности соврал он.

— Можете на моей машине поехать, — предложил генерал.

— Не надо. Ваша машина будет привлекать внимание. Кого-нибудь из собравшихся попрошу отвезти, — ответил доктор, а генерал почесал за ухом, раздумывая: «А может быть, сказать, чтобы он вообще не возвращался?»

Мысль генерала запоздала с ответом, дверь за доктором закрылась и, подгоняемый мыслью: «Сейчас надо срочно спрятать рукопись», доктор помчался по лестнице вниз.

-173-

Пока доктора не было, генерал переговорил с нужными людьми на предмет своего перехода в Комитет по защите детей. Вначале гарантии давались 50 на 50, но как только генерал предложил кандидатуру доктора, как своего зама, то, после минутного замешательства, гарантийные обязательства резко возросли. Особенно запомнилась последняя фраза: «У доктора высокий общественный рейтинг. Главное — правильно использовать это обстоятельство».

Фраза всё ещё звучала в голове генерала и, когда доктор открыл дверь кабинета, то уже был встречен благосклонной генеральской улыбкой.

— Дома всё в порядке, — сказал доктор, усаживаясь на стул.

— И на улице пусто, — со скрытой радостью в голосе добавил генерал.

Генерал всё ещё улыбался, но слово «пусто» вызвало в докторе новую смутную тревогу. «Пустынная улица, пустырь» — эти слова замельтешили в мозгу, и внезапно доктор ясно представил всю картину. Сегодня утром он должен был по тропинке пересечь пустырь, отделяющий транспортную магистраль от тюремной больницы. Место безлюдное, а бампер машины, которая висела на хвосте у воронка, был довольно мощный. Доктору почудилось, что этим утром его жизнь была на волосок от смерти.

Совсем неожиданно для генерала, он заявил:

— Генерал, я уважаю людей, способных проявить действия по собственной инициативе. Однако злоупотреблять вашим человечным отношением к себе я не хочу. Мы остановились на том, что мне надо спасать собственную шкуру. По дороге домой я подумал, что особой необходимости в этом уже нет. Если граждане из центра приедут, то вы сдадите меня с рук на руки. Так будет благоразумнее. После всего, что было, вряд ли кто решится устроить мне подлянку, а я этих граждан у вас в приёмной подожду. Сами понимаете, что маски на их лицах сразу же спровоцируют ненужный ажиотаж, если меня заберут на людях. К тому же, спешить или бежать мне некуда, тем более что я уже обещал всем продолжить передачу. Так что сценарий теперь не понадобится, — но генерал мгновенно воспротивился: