Вардван Варжапетян - Пазл-мазл. Записки гроссмейстера

Цесарский спас снайперу одну ногу. Как он объяснил: сделал широкие лампасные разрезы по всей ноге и обильное смачивание раствором марганцовки. И пенициллин здорово помог. В госпиталь приехал корреспондент, известный писатель. Написать про героя. Первый же вопрос: «Сколько людей на вашем боевом счету?» – «Я людей не убивал».

Почему же Мюллеры убивали людей так охотно, добровольно, с такой радостью? Этого я точно никогда не пойму. Да и многого другого, хотя и очевидного. Я все больше расхожусь с действительностью. Ну сами посудите!

Гауляйтер Вильгельм Кубе докладывает в Берлин: «Все вооруженные столкновения со всей очевидностью свидетельствуют, что еврейство является главным вдохновителем партизанского движения».

А сидящий в Москве начальник ЦШПД Пантелеймон Пономаренко считает наоборот, что немцы направляют из гетто евреев для отравления колодцев в местах сосредоточения партизанских отрядов.

Надо бы их местами поменять с такой взаимоисключающей оценкой действительности. Кубе – в Москву, а Пономаренко – в Минск, откуда он драпанул в Москву после первой же бомбежки.

А гауляйтер погиб на боевом посту, взорванный евреями. Мину ему подложила Елена Мазаник, план операции разработал партизанский командир Давид Кеймах – дипломированный диверсант, одессит, окончил в Москве Электро-машиностроительный институт им. Я. Ф. Ка ган-Шаб шая[ Каган-Шабшай Яков Фабианович (1877 – 1939), теплотехник. Учредил в Москве Высшие электротехнические курсы. В 1920 г. образован ГЭМИКШ – Государственный электромашиностроительный институт им. Каган-Шабшая.]. Это не я придумал. Но скажите мне наконец, кто такой Каган-Шаб шай, что его именем назвали московский вуз? Кого он взорвал, какой подвиг совершил? Ни в каких справочниках такого деятеля мне отыскать не могут.

Не зря Кубе ненавидел евреев. Знал оперативную обстановку не из директив П. Пономаренко, не из речей М. Шолохова про «ташкентских партизан», как тот обозвал евреев. Великий вы писатель, Михаил Александрович, и пусть земля вам будет пухом, а не камнем, который вы швырнули в евреев.

Летом 1943-го собралась огромная сила: 52 тысячи мясников, чтобы зарезать грязную еврейскую семью . Не только нас. Очистить леса от партизан и всех лесовиков – красных, зеленых, жовто-блакитных. Открываю папку «Германн». Читаю:

Пехотная дивизия СС (бригаденфюрер Курт фон Готтберг, после гауляйтера В. Кубе он займет его место);

2-й пехотный полк СС;

30-й полицейский полк;

четыре зондеркоманды СС;

бригада СС (штурмбанфюрер Оскар Дирливангер);

три батальона СС (Кернер);

украинские батальоны;

латышский батальон (группенфюрер Фридрих Эккель);

жандармское подразделение (Крейкенбом);

отряды спецназа гауляйтера Вальтера Кубе.

Люди становились на колени, со свечами в руках, перед танками. Выходили к карателям с иконами: не станут же стрелять в Христа и Матерь Божью! Но расстреливали и сжигали всех. И некому было защитить ни Христа, ни Марию, ни мужиков с бабами. Пали полки. Дивизии разбрелись по лесам. Сдавались армии.

А евреям кому сдаваться?

Польский отряд Станчика спас нас тогда. Прикрыл наш отход на болота, где мы попрятались, как лягушки, в торфяной жиже тонули, пили ее, сквозь рубахи цедили и, с клюквой смешав, варили.

Ихл-Михл называл Станчика Сташеком, они сдружились еще в уланах. Братья по оружию. В июле-августе 43-го только поляки Станчика и ксендз Казимир Кулак нас не предали.

В 44-м Станчика наградили боевым орденом Красной Звезды. Сам Калинин в Кремле вручал. И с новеньким орденом доставили его на Лубянку, где он, не выдержав пыток, погиб. Разрыв сердца. Разрыв печени. Разрыв селезенки. Про почки и говорить нечего. Откуда такие подробности? От следователя! Спустя много лет он, умирая в страшных мучениях, разыскал телефон Лешека, позвонил из больницы в Варшаву: «Я знал, что ваш брат не шпион, а герой, поэтому допрашивал его с особой ненавистью. Простите, если можете!»

Лешек не смог. Не простил!

Весь штаб Станчика расстреляли в Налибокской пуще красные партизаны, рядовых бойцов рассовали по другим отрядам.

Зачем я все это пишу? Ихл-Михл, ты мне сказал: «И на глупый вопрос надо хорошенько подумать».

Некому над моими глупыми вопросами по-умному думать. Никого в живых не осталось: ни умных, ни глупых.

Веня, наливай! Еще полстакана теплой «Ржаной» под черный хлеб с подкопченной селедкой. Помяни партизанских товарищей. Почему фронтовые сто грамм у армейских снабженцев значились «продукт № 61»? Тоже вопрос на засыпку.