Эдгар Вулгаков - Течение времени

– Будь осторожен, если не довезешь государственный груз – уголовное дело, арестуют, ясно?

– Конечно, довезу, не беспокойтесь.

Утром Алеша, не зная куда идти, ждал возле избы бригадира. Он появился во главе трех подвод с унылыми и безразличными к окружающему миру возчиками, пожилыми мужиками, понуро сидящими на подводах. «Кто они такие? Почему не в армии, идет война?!» – подумал Алеша.

– Мужики, он ответственный за груз, у него документы. Зовут его Алеша. Повезете на дальний железнодорожный склад сдавать капусту. Накладные у него. В случае чего ему поможете, понятно?!

Мужики с полным безразличием отнеслись к словам бригадира, даже головы не повернули. Мужик на первой подводе произнес: «Но-о-о!», пошевелив нехотя вожжами, и обоз тронулся в путь. Алеша положил накладные во внутренний карман курточки, застегнул его на пуговицу, а клапан кармана пристегнул английской булавкой. Дорога была не длинная, километров пять-шесть. Алеша шел сбоку обоза и несколько раз пытался заговорить с возчиками, но они демонстративно отворачивались и молчали. Позднее Алеша узнал, что они получили повестки из военкомата и завтра их заберут в армию. Дома по хозяйству столько дел, а тут отрывают поездкой в последний день. Но почему они в таком случае не торопили лошадей, почему так безразлично, как из-под палки, отнеслись к этому заданию? И почему нельзя было послать других?

– Алеша, некого. Они последние, – потом объяснил ему бригадир.

– Я бы мог и сам запрячь лошадь и довез бы без приключений.

Бригадир промолчал. Можно ли доверить городскому мальчишке последнее богатство совхоза – трех лошадей… Хотя парнишка открытый, ответственный, не возьмет и копейки чужой…

– Нельзя, ты городской, не знаешь нашей жизни. Думаешь, мне их не жалко, знаю, что клянут последними словами. Жизнь такая подневольная. За нас решали, кому жить, а кому в пехоту, на войну. Вон сколько времени не трогали, теперь и до них добрались, а потом и до меня.

– Как же так, а кто же будет работать?

– До победы работать придется бабам да ребятишкам. А победа будет для всех радостной – для тебя, парень, мабуть, счастливой, как и для большинства народу, а для наших баб, без нас, мужиков, горше полыни.

– Почему без вас?

– А не спрашивай, не понимаешь пока… Пехота мы.

Когда их обоз подъезжал к околице деревни, вдруг откуда-то выскочил мальчишка и, подбежав к телеге, схватил кочан и стрелою исчез с ним за углом дома. Затем появился второй… Пока Алеша пытался догнать одного, появился третий… Возчики к происходящему относились с демонстративным безразличием, а к этому времени компактный обоз растянулся в длину. Отстала последняя телега, а затем от первой – вторая, и Алеша был не в состоянии сберечь свой бесценный груз в целости.

– Ребята, не трогайте, это не моя капуста – она государственная!

Но как ни бегал он вдоль обоза, как ни кричал, призывая к совести, все его усилия были бесполезны. Да и налетевшая, как саранча, ребятня едва ли была старше семи-восьми лет, и никого не трогало, груз государственный или не государственный: на телегах лежала еда – привычная капуста, и их поступком руководило голодное брюхо. Потом, как по команде, обоз опять стал компактный, и красный от волнения Алеша понял, что он недодаст государству десять-двенадцать кочанов. Когда Алеша сдавал свой груз, кладовщик, пристально на него посмотрев, спросил:

– Был налет по дороге?

– Был.

– Вижу по лицу, что был. Не переживай, на весах не видно.

И отдал Алеше заполненную накладную со штампом «Груз принят». Размышляя о пережитом, Алеша решил, что между возчиками и ребятишками был сговор, что на околице, где нет свидетелей, они растянут обоз, а ребятишки схватят по кочану и огородами отнесут мамкам. И чтоб никто не видел: теперь и за кочан капусты могут три года дать. Но хотелось мужикам, завтра уходящим на фронт, хоть что-то доброе сделать для семьи, хоть кочан капусты добыть. А такая кроха с воза – что комар на весах.

Когда Алеша проходил мимо полустанка, там стоял военный эвакогоспиталь. Пыхтел паровоз где-то, людей у состава не было видно, было довольно тихо. Погруженный в свои мысли, удаляясь в сторону поселка, он вдруг услышал:

– Алеша, если это ты, то обернись, взгляни на пятый вагон, это я, Лена!

Он узнал голос и бросился обратно к составу, на ходу отыскивая пятый вагон. Он увидел открытое окно… и золотые волосы, и руки, руки, которые плавали по внезапно потяжелевшему воздуху. Это была Леночка, и почему-то застучало сердце не так, как обычно.