Эдгар Вулгаков - Течение времени

Уезжали с Павелецкого вокзала. Перед отъездом всю группу повели в ресторан обедать. Обед состоял из тарелки щей, в которой плавал один лист капусты и отсутствовали какие-либо намеки на жир. У каждого в вещмешке была своя ложка, и они, быстро разделавшись со «щами», тут же выпили сладковатый, чуть тепленький чай, к которому подали маленький кусочек белого хлеба. Только в вагоне, перебирая вещи в своем вещмешке, Алеша обнаружил, что в ресторане забыл свою ложку – тяжелую мельхиоровую, другой, попроще, дома не было.

– Ах ты, шляпа, Алешка, как же теперь без ложки две недели? – сокрушался Димыч. – Ладно, без ложки проживем, у меня-то есть – обойдемся одной. Ложку жалко – такая красивая. Как же я не усмотрел! За тобой нужен глаз да глаз.

– Да не привык я к такому обеду, – оправдывался Алеша, – пообедаешь, и мама все уносит на кухню. Вот и сплоховал. Мне не ложку жалко, а маму. И не за ложку переживать будет, а за меня, что я такой несобранный. И не упрекнет даже. Она все думает, каким я буду взрослым.

– Взрослым ты будешь на своем месте – в обиду себя не дашь, не кулаком, а башкой и словом, это я тебе точно говорю. Пусть она не беспокоится.

– Тоже мне, психолог нашелся.

Поезд ехал медленно, часто останавливался, лишь после пронзительного гудка пошел быстрее. И ребята решили спеть песню: «Эх, хорошо в стране Советской жить…» Но почувствовав в вагоне неодобрительное и даже враждебное отношение к их затее, умолкли. Пассажирам было не до песен, поезд шел в сторону Ступино, к фронту. Когда все шумно высыпали из вагона на каком-то полустанке, то услышали канонаду – там была война. Притихшие, они пошли за встречающим, который проводил ребят к двум пустующим избам.

– В этой, – он указал на большую избу, где окна были забиты фанерой, – будут жить мальчики, а в другой девочки, вместе с учительницей. Старшим среди мальчиков я назначаю тебя, – и он указал на Диму.

– Лучше Алешку, – предложил Дима. – Это вот его.

– Нет, тебя!

– Почему?

– Ты хозяйственнее.

– Откуда вы знаете!

– Вижу, не слепой.

В избе была одна большая комната, пол которой был покрыт толстым слоем соломы, а в дальнем углу – чуть ли не скирда душистого сена.

– Сено пока не трогать, не про нашу душу. Бригадир разрешил, но раздавать буду я, – распорядился Дима. А сейчас надо открыть окно – проветрить избу. Спать будем по двое, разбирайтесь кто с кем. Нас десять – значит, пять постелей. Мы с Алешкой, да, Алешка? Остальные по договоренности.

Ребята сразу признали в нем старосту. Пока устраивались с постелями, стало смеркаться, и Дима закрыл окно, чтобы не напускать в избу холодного воздуха и вечернюю сырость. Затем Дима с Алешей и еще двумя ребятами пошли в совхозную столовую за обедом и ужином и за котелками. На обед полагалась жидкая пшенная каша, крутое яйцо и много зеленого лука, а на ужин густая пшенная каша, и так каждый день две недели. Пшенную кашу давали и утром, слегка полив подсолнечным маслом. Отдельно выдавали 300 граммов черного хлеба и соль в неограниченном количестве. Первое время Алеша с Димой пользовались одной ложкой на двоих по очереди – сегодня первым целый день ел один из них, завтра другой, – пока Дима не выпросил под личную ответственность ложку для Алеши.

– Алешка, от такой еды мы скоро ноги протянем, надо промышлять.

– Как?

– А черт его знает, что-нибудь придумаем. Поможет бригадир. Он мне сказал, что надо подкормить нас на свежем воздухе. Может, на этой работе малость поправятся москвичи.

Димыч получил разрешение кроме обеда в столовой, для каждой пары ребят ежедневно получать по полкочана капусты, по три морковки и полкилограмма прошлогоднего картофеля. И еще дали на всех пол-литра подсолнечного масла.

– Ну, ребята, теперь заживем. Завтра на всех получу кастрюлю. Щи, или что там у нас получится, готовить будем на костре, пока не стемнеет, чтобы не нарушить светомаскировки. Есть один чугунок – попробуем в печи варить картошку на всех.

Хозяйственным человеком оказался Димыч, и все его слушались беспрекословно, даже учительница, которую они изредка видели. С девочками они не виделись, к ним не заходили. Уставали так, что едва хватало сил дотащиться до столовой, а потом до избы, чего-нибудь приготовить – и на боковую. Ночи стояли холодные, спали ребята, укрывшись байковыми одеялами и пальто и прижавшись друг к другу, глубоким беспробудным сном.

Однажды к Алеше подошел бригадир и сказал, что снимает его завтра с рытья ям для закладки овощей на зиму и отправляет на товарную станцию сдавать по накладной три подводы с капустой.