Эдгар Вулгаков - Течение времени

– Посмотрите, вот он перед нами – мир для человека, прекрасный и совершенный, – вновь заговорила Светлана. Неужели вся эта красота может погибнуть, если человечество не осознает, к чему может привести бездумная атака технического прогресса на основу жизни? Подходит ли слово цивилизация, которое означает прогресс в смысле повышения комфорта жизни людей, но – регресс по отношению к природе, к флоре, к фауне, к братьям нашим меньшим. Слово «цивилизация» слишком интегрально, слишком убого, если под ним понимают рассвет для одних и закат для других. Здесь очень красиво, очень! Большое вам спасибо, Сильвер, за доставленное удовольствие.

– Профессор, ваше обращение к природе и обществу всеми было выслушано с исключительным вниманием и пониманием тех проблем, которые вы ставите перед всем миром, спасибо. А когда мы спустимся с этой дух захватывающей высоты, не забудьте пришить хлястик к моей курточке, дорогая Веточка.

Спустились вниз, и снова заговорили о том, что сегодня волновало, – о грядущих переменах.

– Сильвер, как вы думаете, что ждет Эстонию и лично вас в связи с выходом из Союза? – спросил Алексей Петрович.

– Если весьма коротко, то большие трудности. Нам надо находить свой национальный путь развития страны, не по указаниям из Москвы. Мы совсем другой народ, и мы никак не вписываемся в ментальность великого соседа. Я не знаю, насколько нам близки венгры, но вот финны близки – они как для вас украинцы или белорусы. И мне кажется, если зайдет речь о конфедерации балтийских народов, то сближение будет происходить медленно и с трудом – что с Литвой, что с Латвией. Во-первых, все тот же разный менталитет, во-вторых, разные языковые группы и в-третьих, разные конфессии. Литву всегда будет тянуть к Польше. Может быть, историческая память станет руководить их сближением, как воспоминание о некогда великом польско-литовском государстве. Латвия – молодое государство, мы тоже, таких традиций, как у Литвы, у нас нет. Мы их будем вырабатывать всем народом.

– Ну что ж, Сильвер, успехов тебе и Эстонии во всех начинаниях. А продолжать дружить будем, надеюсь, государственные границы нам не станут помехой. Красоты южной Эстонии и маленького городка Отепя мы увозим в своих сердцах.

Однажды, вернувшись с прогулки, Алексей Петрович увидел, как Леночка что-то торопливо записывает в большой блокнот.

– Дорогая, чем ты занята?

– Хочу записать кое-какие симптомы.

– Что? Какие симптомы? Ты больна? Что за новость? В чем дело?

– Думаю, что это признаки ранней стадии ишемической болезни сердца, и пока причин для беспокойства нет. Главное, что очень печально, придется сократить объем работы.

– Это так серьезно, что ты думаешь уходить с работы? Что происходит, наконец?

– Все расскажу, Алешенька, не торопи. Думаю, мне надо уходить с директорства в клинике, например перейти на должность советника. Милый, я очень устаю, мне надо заняться собой, пока болезнь не приняла прогрессирующие формы. Я смогу чаще бывать дома, по мере возможности, будем жить больше на даче. Привычный образ жизни придется менять.

– Леночка, почему я узнаю о таком судьбоносном решении в последнюю очередь? Если ты заболела, почему я об этом узнаю не сразу?

– Оснований для тревоги нет, дорогой. Я говорила тебе раньше, что плохо себя чувствую, что устаю. Но тогда я еще не придавала своему состоянию особого значения – все устают, кто много работает. А потом, Алешенька, что означает, что ты узнаешь в последнюю очередь о моем здоровье? С кем же еще я могу поговорить о себе как не с тобой?

– Да, конечно! Но почему я узнаю об этом только сейчас, когда ты уже приняла решение об уходе с работы? Почему не месяц-два тому назад, а может быть, и еще раньше ты не сказала мне, что чувствуешь себе хуже с каждым месяцем?

– Не сердись. Я врач, и я хорошо знаю тебя. Я не хотела раньше времени тебя беспокоить, причин как раньше, так и сейчас для этого нет, уверяю. Если я сниму с себя часть нагрузки и буду лечиться, то все будет в порядке.

– Допустим. Ты с министром не говорила? Нет? А кого ты порекомендуешь в кресло директора? Андрея Генриховича, да?!

– Все будет продумано до мельчайших деталей. В разработке и реализации международных проектов я буду действовать как советник директора. Но за мной останутся одна-две операции в месяц, может быть, даже в качестве ассистента, все будет зависеть от самочувствия, научные консультации, какое-то число занятий со студентами, наконец, литературная работа. В конечном счете, понаблюдаем за состоянием моего здоровья, вот так.