Эдгар Вулгаков - Течение времени

Понемногу все успокоились. Взошла луна, с моря иногда через тепло камина пробивался ветерок, освежающий разгоряченные головы. Вышли к морю. Оторвавшись от всех, о чем-то споря, Айвар с Валдисом ушли вперед.

Лунную дорожку пересекал баркас рыбаков, и чуть слышно монотонно тарахтел его мотор. Сняв босоножки, Светлана шла по кромке воды.

– Какое теплое море! Так и хочется поплавать.

– Светик, надо пройти метров пятьдесят, после чего можно и поплавать, а то, Мартин сказал, здесь мелко. И потом мы все под мухой, а пьяному море по колено.

– А мне хотелось бы сейчас!

– Веточка, сейчас нельзя, поплаваешь утром.

– И мне хотелось бы сейчас, – настаивала Этери.

– Прошу вас, дорогие мои дамы, – вмешалась Леночка, – оставьте и мысли о купанье! Пока вы пройдете до глубокого места, пиво, да вино, да в лунном свете бегущие волны могут привести к головокружению. Утонуть можно и на мелководье. Давайте завтра устроим купание, хорошо?

На следующее утро распрощавшись со всеми, несмотря на, казалось бы, убедительные аргументы Гайды и Мартина пожить в этом замечательном доме хотя бы пару недель, тронулись дальше. Они, возглавляемые Валдисом в милицейской машине с мигалкой на крыше, проскочили Юрмалу, по окружной дороге обогнули Ригу, на некоторое время задержались в Цесисе – древнем центре латышей, а затем выехали к Валке на границу с Эстонией. Будь здоров, Валдис! Будь здорова и счастлива, Латвия! Гайда, до новых встреч в Москве, столице России! СССР уходит в вечность с замечательными и ужасными страницами своей истории.

Уже через час они затормозили возле Дома рыбака у озера Пюхаярв – десятка маленьких домиков с общей кухней и артезианским колодцем, – и все вышли из машин. Сюда каждый год приезжали одни и те же люди – страстные рыболовы, и среди них лет двадцати пяти, или чуть старше, Марк Купфер, главный конструктор одного из вертолетов. Его не привлекал юг – только Пюхаярв с рыбалкой и грибами на островах озера и окрестных холмах. Иногда он навещал нашу компанию, привозил крупных окуней и лещей или десятка два твердых белых грибочков. В прошлом году его не стало.

В последнее время Ларины останавливались у Амалии Людвиговны, в комнате с камином, одна стена которой была стеклянной. В садике за стеклянной стеной было множество цветов и ровная зеленая лужайка, окаймленная аккуратно подстриженным кустарником, что создавало иллюзию продолжения каминной комнаты.

С хозяевами встреча получилась теплой и немного грустной – все понимали, что гости из России приехали в последний раз. Один только Матти, техник по электронике, отслуживший лет пять тому назад срочную службу в Советской Армии, худенький, ловкий, быстрый, из-за отсутствия работы по специальности переквалифицировавшийся в электрики, смотрел в будущее с оптимизмом:

– Ты знаешь, Алеша, – он почему-то ко всем обращался на ты, хотя они были много старше его, – я тебя приглашаю к себе в любое время и всегда. Кто мне может запретить, если даже будет граница. Я к тебе приезжал в Москву, и ты будешь ездить ко мне, когда захочешь. Потом, я теперь хозяин. Мне досталось наследство, ты об этом ничего не знаешь.

Они стояли на краю последнего холма Отепянской возвышенности, где она круто обрывалась к долине.

– Отец выбрал именно это место, чтобы поставить дом так, чтобы вся земля наша была на виду. Верил, что она вернется к нам. Отсюда всегда видно, как солнце заходит за дальний лес, красиво. Видишь хутор – десять минут ходьбы. Тетя умерла зимой, и хутор и вся земля до «Дуба войны», и столько же после «Дуба войны», перешли ко мне по наследству. Ты читал, почему так тот дуб назвали? Крестьяне бунтовали, прислали войска, устроили экзекуцию, а кого и в тюрьму забрали. Было это лет полтораста тому назад. Отепя должен стать местом для отдыха и для спорта. Уникальное же место, а они заводик построили. Я помню, ты удивлялся, зачем в заповедном таком красивом месте завод строят – весь вид на долину испортили. Завод-то липовый: десяток станков, кузница, сварка, склад запчастей да котельная – единственная труба на всю Отепянскую округу дымит. Завод ремонтирует тяжелые грузовики «МАЗ» для добычи сланцев в карьерах Кохтла-Ярве. Там его и надо было строить. А не за сто километров гонять тяжелые МАЗы, только дорогу разбивают. Правильно я говорю, Алеша? А они, что, по-умному решили, если таким образом в Отепя создали всего двадцать рабочих мест, считая конторских. Я бы организовал дело так, что кузнец стал бы и сварщиком, совместил бы профессию станочников, и зарабатывали бы больше, и перекуров бы стало меньше, и производительность возросла.