Л. Аккерман - Лики любви

Мой милый читатель, мне почему-то кажется, что ты удивишься поступку Евы, ибо ее историю причислишь (о, так мне видится, поступило бы большинство) к тем трем незавидным сюжетам, описанным мною в начале. И это письмо к возлюбленному покажется странным и наивным тем более, потому что случайный герой этой любовной истории (и не менее случайный герой моего повествования) мог бы оставить хотя бы свой адрес, но даже не предложил этого. И вот мы совершили ошибку. Из-за своей близорукости не приученных к истинному созерцанию простых зрителей, мы не разглядели в этом послании главный призыв Евы, и предназначался этот призыв отнюдь не ее любовнику. Это был призыв, скорее даже вызов своей судьбе, которая столкнула наших героев на две недели на территории случайно выбранного ими для отдыха отеля, коих вдоль побережья не десятки, а скорее сотни, на побережье этого случайно выбранного нашими героями города, где они предпочли провести свои отпуска. В этом письме был вызов судьбе, которая не отвела нашим героям достаточное место в жизни друг друга. Ева хотела перехитрить свою судьбу, пойти ей наперекор. Изменить, пусть и в незначительной степени, свою жизненную нить, сама стать сценаристом и собственноручно написать лучшие любовные сцены. Но судьба оказалась хитрее. Ева не получила ответа на свое письмо. Возможно потому, что ее любовник даже не имел возможности ознакомиться с его содержимым, и самое главное – занести в свою записную книжку обратный адрес. А может, он просто решил не отвечать, потому что его вполне устаивал сценарий, написанный размашистым подчерком его судьбы. Так или иначе, но история осталась без продолжения, а воспоминания Евы об этом восхитительном времени в ее жизни были причислены к прошлому, к уникальным мгновениям, собравшим воедино увлекательную мозаику из временных интервалов, природы, обстоятельств и действующих лиц.

Ева сидит на поляне среди благоухающих цветов, и ароматы их, смешавшиеся в один терпкий и приторный, но чарующий аромат свежей зелени и весны, окутывает ее невидимым шлейфом, так что даже затерявшись потом среди шума и суеты большого, жаждущего поглотить тебя призрака города, Ева будет ощущать на своей коже следы этого нежного трепетного прикосновения. Наша героиня сидит (о, прошу тебя, мой милый читатель, не смотри на нее так пристально, иначе она почувствует твой оценивающий взгляд и сразу встрепенется, и в миг исчезнет ее блаженная непринужденность), вытянув босые ноги и немного откинув голову назад. Глаза ее закрыты. Лицо щекочут собственные волосы, запутавшиеся в вихрях переменного ветра.

Да, мой любезный читатель, ты будешь абсолютно прав, если начнешь корить меня (а мне, кажется, ты уже начал это делать, я буквально чувствую покалывания твоих тонких слов-замечаний) за излишнюю склонность к повторениям. Ведь я уже описывал эту сцену (с нее и началось мое повествование; скажу более – именно оно и вдохновило меня на создание этой книги) с поляной; давал описание нашей героини, стараясь подобрать для этого такие же нежные, почти невесомые слова, какой является мне наблюдаемая картина, словно выхваченная чутким мастером из городской суеты и представленная нашему взору как пример того, что и в наше время можно найти уединенное место, где природа будет говорить с тобой на понятным лишь вам языке, где ты наконец сможешь побыть самим собой, забывая напрочь о навязанных тебе шаблонах подражания. Но сейчас я привел описание этой картины для совсем иных целей. Речь пойдет не о гармонии, не о мгновениях счастья и даже не о красоте. Я хотел бы рассказать тебе о ритуалах.

Утратив лик своего мифологического происхождения, ритуалы остались в нашей жизни и, да простишь меня читатель за столь бездоказательное суждение, останутся в ней навсегда. Существовавшее в своем далеком прошлом магическое действие ритуалов в наше время почти сошло на нет. Некоторые исчезли с координатной оси нашего времени, оставшись лишь на пожелтевших страницах книг, ожидающих своего преданного, но немногочисленного читателя. Некоторые (архетипичные) остались. Обряд крещения, свадьба, похороны. Но в данной главе мне хотелось бы поговорить о менее значимых, поначалу и вовсе незаметных для ненаблюдательного человека, действиях, совершаемых ежедневно. Мое отнесение их к ритуалам не случайно, и если ты, мой уважаемый читатель, проявишь хотя бы сотую долю того терпения, которое ты показал мне в течение нашего общего путешествия по страницам этой книги, я постараюсь объяснить тебе причину такой классификации и привести наглядные примеры.