Эмилиян Станев - Волчьи ночи

Днем и ночью он рыскал по молчаливому лесу или спал под защитой высоких скал, откуда были видны заваленная снегом равнина и синий дымок, тонкой пеленой затянувший села. Серого мучил смертельный голод, и лишь острый нюх помогал ему раздобывать хоть какую-нибудь пищу.

Хмурым утром, когда снег был точно закопченное серебро, серый услыхал голоса людей и лошадиное фырканье. Они раздавались со дна глубокой лощины, где медвежьим тулупом чернели вырубки. Серый наставил уши и осторожно спустился к лощине.

Внизу, у самой воды, что шумела меж камнями, показались два всадника. Смерзшийся снег под лошадиными копытами трещал так громко, что волка пронял страх.

Он хотел бежать, но вид лошадей, увязавших в снегу, был слишком заманчив. Люди остановились у края лощины. Немного поговорив, они направили коней вверх, прямо к небольшой полянке, окруженной со всех сторон низким лесом. Серый заметил, что за одним из всадников тащится что-то привязанное веревкой к седлу. Инстинкт подсказал ему, что это какая-то приманка.

Оставив груз посреди поляны, ездоки повернули коней и молча вернулись той же дорогой.

Волк долго стоял на одном месте. Он хотел понять, что лежит на поляне, обнюхать следы лошадей — не забыли ли люди у дороги что-нибудь съедобное. Опыт говорил ему, что там, где проходят люди, всегда можно найти пищу. Однако в движениях всадников и в их скором и молчаливом возвращении было что-то подозрительное.

Потянув несколько раз носом воздух и не уловив никаких запахов, волк опустил голову и пошел в противоположную сторону через редкий буковый лес. Там были заячьи следы. Он рыскал по лесу, как заправский охотничий пес, наконец поднял зайца, погнал его и совсем забыл про всадников.

Но после обеда, когда голод заставил его мышковать, он снова вернулся в буковый лес и услыхал, что в лощине кричат сойки и галдят сороки. Он прислушался.

Крики соек раздавались все громче — то радостные, словно там шел настоящий пир, то тревожные и хриплые, предвещающие опасность.

Серый затрусил к лощине, и, пока шел, над лесом пролетело несколько сорок — крылья их со свистом разрезали морозный воздух. Было ясно, что они спешат на какую-то падаль.

Волк сошел вниз, отыскал лошадиные следы и, едва ступив на них, почувствовал запах свежезадранной овцы. Запах шел от широкой борозды, которую всадники оставили за собой на снегу.

Запах овечьего мяса сводил серого с ума. Слюни наполнили пасть, и он слизнул их своим большим красным языком.

Оставив всякую осторожность, он припустил к поляне, но скоро остановился, вздыбив шерсть. Он напал на следы волчицы и большого красного волка. Теперь стало понятно, почему сойки кричали тревожно. Красный с волчицей были близко.

Прислушавшись, серый со сверкающими от возбуждения глазами тихонько пошел к поляне. Сквозь густые черные сучья вырубки он увидел, что снег на поляне утоптанный и желтый и посреди нее что-то лежит. Вокруг на верхушках деревьев сидели стаи сорок и соек. Ни волка, ни его подруги видно не было.

Серый крадущимся шагом вышел из леса и еще раз, удивленный, обвел взглядом поляну. На верхушке можжевельника сидела нахохлившаяся, словно от холода, сойка. Увидев волка, она не закричала, как будто была совсем больная. Это еще больше удивило серого. Он увидел растерзанную тушу овцы. Внутренности были вырваны, голова с пустыми глазницами — глаза выклевали сороки — валялась в стороне, а шерсть, раскиданная по всей поляне, была втоптана в снег. Неподалеку, у кромки леса, вытянувшись во всю длину, неподвижно лежал большой красный волк, уткнувшись своей продолговатой мордой в снег и как-то странно подогнув под себя ноги. Чуть подальше желтела спина волчицы…

Шерсть на сером встала дыбом; поджав хвост, он прянул и помчался через вырубку, дрожа от страха…

Начало смеркаться. На фоне темных снеговых туч мрачно неподвижные верхушки деревьев казались еще чернее. На них сидели безмолвные стаи сорок и соек. Птицы нахохлились и спрятали клювы в перья, словно готовились ко сну. Время от времени одна из птиц издавала хриплый крик, точно говорила другим: «Храбрей, храбрей», — но ее сиплый голос тут же смолкал. Чему-то удивившись, она поникала головой и скатывалась с ветки…

Темная морозная ночь огласилась жалобным воем. Серый волк выл, вскинув свою собачью голову к тяжелому небу, с которого вот-вот должен был повалить снег. Вой его звучал глухо и одиноко. Никто не отвечал ему, даже эхо молчало, словно и горы оглохли от холода.