Эмилиян Станев - Будни и праздники

— Илия, я же велел тебе раздеться! — И, не дожидаясь ответа, вошел в воду.

Вода была теплая, прозрачная.

Тумпанов стал спиной к водопаду. Плотная, яростная струя ударила его в спину, раскололась и пенистыми брызгами перелетела через плечи. Он вытянул свои короткие ноги и лег на спину. Живот огромным шаром выступил из воды. Течение подхватило Тумпанова, нежные струйки, как тысячи змеек, защекотали тело. Адвокат пыхтел от наслаждения. В зеленоватой воде его туловище казалось каким-то чудовищно огромным вареным раком.

Неподалеку игриво плескалась рыбка, оставляя на поверхности воды маленькие полукружья. Зеленые лягушки с золотистыми глазами удивленно разглядывали его. Шепот воды кружил голову. Склонившиеся к реке ивы едва шевелили своими серебристыми листочками. На другом берегу меланхолично ворковал голубь и задорно стрекотала сорока. Длинные тени деревьев протянулись по равнине. Солнце, точно пьяное, склонилось к пепельно — голубому силуэту гор. Над рекой, на жарком, лазурном и мирном небе, недвижно повисли снежно-белые облака. Пронизанные веселыми лучами солнца, они казались такими торжественными, точно сам всевышний прилег отдохнуть на их пушистом ложе.

Тумпанов несколько раз намылился. Прислушиваясь к смеху женщин, отдавшись сладостному чувству, он совсем позабыл о сыне.

В освеженном купаньем мозгу неожиданно возникла мысль: «А что будет, если Аполлон утонет?» Он представил себе вытащенное на берег раздувшееся мертвое тело, потом похороны, одетую в траур молоденькую вдову, к которой он, несмотря на все, не испытывал решительно никакой неприязни.

«Вряд ли сыщется охотник произносить речь над его могилой», — с удовлетворением решил он.

Мысль о смерти коллеги была столь ярка и мучительно желанна, что одурманила его и долго не оставляла. Он даже раза два приподнялся и вслушивался: ему мерещились крики утопающего…

Потом он вспомнил о сыне и поискал его взглядом. Мальчик был неподалеку и забавлялся тем, что кидал камешками в расквакавшихся лягушек.

Выкупавшись, одевшись, Тумпанов взял ружье и пошел вниз по берегу, туда, где высилось несколько старых высоких ив. Илия оживился. Предстоящая охота, о которой он мечтал весь день, заставила его позабыть об обиде.

Место для засады отец выбрал возле одной дуплистой ивы. Напротив торчало несколько сухих веток, на которые любят садиться птицы.

— А мы не запоздали, папа? — озабоченно спросил мальчик, прижимаясь к отцу.

— Нет, самое время.

— Вон одна. Сейчас взлетит, — сказал Илия.

— Стой смирно, — предупредил отец. — Сейчас они пьют. Напьются — рассядутся на ветках.

Он присел на корточки, привалился к дереву плечом и вытянул шею. Послышался металлический щелк. Он готовился к выстрелу.

Сверху, с берега, долетел громкий мужской голос:

— Мария-а! Пора идти!

— Уходят, — пробормотал отец.

— Кто, папа?

— Аполлон.

— Пап, у тебя правда больше нет клиентов?

— Ну, не совсем… Молчи, сюда летит горлинка…

Птица, чья розовая грудка отливала золотом в косых лучах солнца, действительно летела в их сторону. Она спокойно уселась на сук и, наклонив свою маленькую, изящную головку, посмотрела вниз.

Тумпанов прицелился. Мальчик весь сжался, затаив дыхание.

Глухой звук выстрела ткнулся в стеклянную гладь реки. Пороховой дым распластался над травой. Горлинка в испуге вспорхнула и исчезла между деревьями.

— Промахнулся, — печально сказал мальчик.

— Это еще неизвестно. Верно, упала подальше. — Отец нахмурился.

Его искаженное охотничьей страстью лицо застыло в уродливой гримасе.

— Черт побери, я ведь отлично прицелился! — воскликнул он, трясущимися пальцами вставляя новый патрон.

Глаза у мальчика горели. Возле рта легла жестокая складка.

После выстрела все птицы разлетелись кто куда. Над ивами слышался свист крыльев, вспарывавших спокойный теплый воздух летних сумерек.

— Не шевелись, — предупредил отец.

Сердце мальчишки бешено колотилось… Он то и дело привставал и выглядывал из-за ствола дерева.

— Не показывайся! — приказал отец. — Они хитрые, заметят.

Сквозь облупленные стволы ив была видна стая диких голубей, весело круживших над рекой. Некоторые из них садились на том берегу и, недоверчиво вертя головками, приближались к воде. Напившись, они улетали в поле. Отец и сын жадно следили за их полетом.

Неожиданно один серый голубь, описав над ивами несколько кругов, опустился на ветку неподалеку.