Эрвин Штриттматтер - Погонщик волов

— Чиста-ата и па-аря-а-адок, — гудит он себе под нос. И прямиком топает к Бласко, каретнику. Бласко умудрился выиграть Кнорпелеву вазу.

Есть на Михайловой площади и такие люди, которые не могут спокойно видеть друг друга без того, чтобы в них не пробудился дух соперничества. И в этом тоже повинен старый Михаил. Эти люди всецело заняты листком бумаги, в который они стреляют из винтовки, причем относятся к своему занятию так серьезно, будто от него зависят судьбы мира. Эти люди с сострадательной усмешкой поглядывают на тех, кто крутит птицу перед лотком Бера. Примитивные искатели счастья — им не ровня. Они убеждены, что добывают счастье собственными руками, завоевывают его с бою, зажмурив предварительно один глаз. А вторым, не зажмуренным глазом они смотрят на два металлических шпенька. Шпеньки эти укреплены на стальной трубке. А весь инструмент для стрельбы они называют «малокалиберкой».

Раздается хлопок. Кусочек свинца вылетает из нутра стальной трубки и летит на сорок метров через весь Тюделев двор. Он летит очень быстро, а по завершении полета врезается в кусок бумаги с нарисованными на нем кругами. Бумага приклеена к доске. Легкий шлепок, кусочек свинца пробивает дыру в бумаге и в доске, к которой она приклеена.

Появляется мальчик, скрывавшийся до поры до времени за стеной сарая. Мальчик внимательно осматривает следы, которые оставил на бумаге кусочек свинца. Если тот, кто бросил этот кусочек, попал в один из кругов, мальчик громко выкрикивает написанную на нем цифру.

У стола подле стрелкового устройства сидит человек. Перед ним лежит список. В этот список он вносит точные данные того разгрома, который был учинен бросателем свинца на листке бумаги. Участники твердо убеждены, что эти разрушения необходимо занести в список на веки вечные. Необходимо для того, чтобы позднее можно было сравнить, кто учинил наибольший разгром. Остальные мужчины толпятся в саду у Вильма Тюделя. Они сняли пиджаки и засучили рукава рубашек. Как будто собрались умываться. Между тем умываться они и не думают. Они гоняют деревянный шар. Шар катится на несколько метров по узкой доске. В конце доски стоят девять коротких деревянных чурок. Шар катится прямо на них, а пока он катится, человек, который его запустил, всячески выражает свою радость. Он раскачивается верхней частью туловища, словно от этого шар побежит быстрей. Но шар плевать хотел на все раскачивания. Едва отделившись от руки, он делает то, что предписывают ему собственный вес плюс единожды принятое направление. Деревянные чурки увенчаны резными головками, возможно, они изображают мужские фигуры. Средняя из девятки имеет еще на головке утолщенный край, что должно, по-видимому, изображать корону. Как бы то ни было, участники игры называют эту чурку королем. Тот, кому удается сбить своим шаром короля, бывает наверху блаженства. Все бурно ликуют, потому что король сброшен. Для них это вернейший путь самим заделаться королями. Кому удалось три раза подряд опрокинуть деревянного короля со всей свитой, у того самые большие шансы взойти на престол короля кеглей.

Мужчины расходуют много силы, много старания, много пива, наконец, чтобы выйти в короли. Некоторые из них даже объединяются в клуб. В этом клубе они по нескольку раз на неделе пытаются выяснить, кто же из них самый главный король. Они крайне серьезно относятся к этому вопросу. Они произносят речи, они устраивают процессии; так они борются за то, чтобы их желание выявить лучшего короля считалось серьезным спором. Они носят ремни с пряжкой, на которой изображены две скрещенные кегли, на отвороте пиджака они носят значки, а во время торжественных шествий они носят флаги, чтобы окружающие сразу уверовали в серьезность их намерений.

Во всех уголках Михайловой площади люди честно стараются что-нибудь да отметить. Особенно усердствуют мужчины. Женщины ведут себя более сдержанно. Они от силы могут побаловать себя одной сосиской, кружкой сладкого пивка да парой леденцов из детского фунтика. Они хорошо знают, что марки и пфенниги, истраченные на празднество, им придется восстанавливать свирепой экономией последующих недель. Вот почему они и не предаются развлечениям очертя голову.

Во второй половине дня на праздничную площадь заявляется господское семейство. Его милость и ее милость, а больше никого. Ариберт и Дитер наконец-то уехали в университет, фрейлейн до сих пор совершает свадебное путешествие и находится сейчас в Париже. Его милость и ее милость вышагивают под ручку через толпу. Толпа с готовностью расступается перед ними, и только подвыпивший шахтер не двигается с места.