Дмитрий Глуховский: Куда деваться

Что угодно, лишь бы не оказаться снова один на один со страшной пустой тетрадью, один на один с собой…

Вполз какой-то малолетний, вскарабкался на прозрачный пластиковый стул и полуразвязно-полузаискивающе стал клянчить деньги на проект детских трудовых лагерей с патриотическим уклоном. Блеял что-то о хунвейбинах, совал в лицо пионерский галстук, выдавая за собственное ноу-хау, а потом, видя, что мысли Сисадмина где-то далеко, выхватил другую папку и принялся раскладывать на столе фотографии обнаженных старшеклассниц с портретами Национального лидера в духе чегеваровских аватарок, вытатуированными на лобках. Договорил и уставился на Сисадмина выжидающе: дадут или нет?

Тот смотрел на него тяжело. И хотя обычно на подобные прошения он ответил бы благосклонно, как старший брат похвалив юнната за его пубертатные фантазии, сейчас ему вдруг захотелось вышвырнуть малолетку в окно.

— Всегда давали, — на всякий случай напомнил малолетний.

Сисадмин побагровел. Скороварка его самообладания зашлась предапоплексическим свистом. И рванула.

— Вон! Вон отсюда! — заорал он, как никогда не позволял себе орать. — Вон!

Тот, ошпаренный, исчез.

Сисадмин сгреб проклятую тетрадь, подбежал к окну и щелкнул шпингалетом. Москва жарко дохнула ему в лицо летним перегаром. Вырывая лист за листом, Сисадмин комкал их и отпускал. Бумага огромными снежинками планировала на головы курящим ФСОшникам.

Во Внуково-2 встречать Кэмерона Сисадмин отправился лично. С нетерпением дождался, пока режиссера вынесут из «Бомбардира» на носилках люди со среднестатистическими лицами, погрузят в американский (чтобы чувствовал себя как дома) минивэн с зеркальными стеклами, присел рядом с кушеткой — в руках ржаной каравай и солонка под Палех.

— Спасибо, что нашли время! — улыбнулся Сисадмин мычащему Кэмерону, который продирал глаза и рефлекторно почесывал место укольчика. — Простите, что немного сумбурно… Мне просто очень понадобилось поговорить с вами… — он застеснялся. — У меня к вам дело… Вопрос. Как у художника к художнику, так сказать…

— What the fuck… — вытаращил на него глаза Кэмерон.

— Просто, понимаете… Мы с вами как бы духовные братья… Занимаемся одним и тем же. Вы создаете новый мир… Трехмерную реальность… И я. Кроме вас, не с кем посоветоваться… Во всем мире не с кем. Я слышал, вы над «Аватаром» десять лет работали… Я тогда же примерно начинал. И знаете, вот десять лет как день пролетели…

— What the fuck is going on here? — наконец сформулировал свою мысль целиком Кэмерон.

— Погодите, дослушайте! — взмолился Сисадмин. — У меня за это время было столько чудесного выдумано… Все выборы придумывал… Все интриги. Все партии… И всегда меня это так увлекало… И губернаторские… Такое удовольствие получал, знаете… Ну… И как президентские красиво обставить. Это ведь все не проще «Аватара», доложу я вам. А бюджеты так и покруче, — разрешил себе похвастаться он. — Ну и сама концепция… Феодалов всех в партию власти нагнать… Потом делить их на правых, на левых, на центристов… Народу же интересно должно быть… Я ведь для него, для народа стараюсь, понимаете? А вы представляете, какой это объем работы! Это у вас в Штатах все сложные процессы суперкомпьютеры моделируют… А у нас все тут! — он постучал себе по лбу.

Кэмерон подтянул ноги к подбородку и тоскливо осмотрелся.

— I can’t get a word from what you’re telling me… — боязливо признался он.

— Да тебе и не надо. Крепче спать будешь, — грустно поглядел ему в глаза Сисадмин. — У меня ведь к тебе всего один вопрос на самом деле… Tell me… Have you ever felt that the inspiration is leaving you… That your talent is leaving you? I feel like it’s happening to me now…

— Shit happens, — пожал плечами великий режиссер.

Сисадмин глядел на него долго-долго, потом устало потер виски.

— Наебка какая-то, а не гений, — вздохнул он.

Над тетрадью он просидел до четырех ночи. Бутылка древнешотландского сингл-мальта к этому моменту уже была практически исчерпана, а тетрадь — новая, но точно такая же, как та, что подверглась экзекуции, — оставалась исчеркана какими-то невразумительными отметками. Тут был нарисован трехголовый змей («Честная Русь», «Ядреная Русь» и «Право Слово» было надписано над головами, а на жирной туше сказочного создания значилось «Система»). Тут была изображена и чрезвычайно сложная схема, где амеба с надписью «Ядреная Русь» совокуплялась с амебой, подписанной «Все на Фронт!», а рядом стрелочками были обозначены механизмы американских праймериз, тщательно перерисованные из Википедии. Были шаржи на олигархов, три перечеркнутых, один в кружочке и стрелочкой же соединенный с правой головой думского Горыныча. Вместо центральной головы рептилии на длинную извилистую шею Сисадмин крамольно насадил человеческую со вполне узнаваемой физиономией Национального лидера. Изобразил его улыбающимся.