Розамунда Пилчер - Сентябрь

Но была там еще одна девушка, длинноногая блондинка. Она явно считала, что Арчи принадлежит ей, и всячески демонстрировала это собравшимся: поддразнивала его, бросала многозначительные взгляды, как бы намекая на что-то, известное только им двоим. «Арчи мой, — всем своим поведением говорила она, — пусть только кто-нибудь посмеет на него покуситься».

Но Арчи выбрал в жены Изабел, и когда его родители опомнились от изумления, то страшно обрадовались и приняли Изабел в семью не как невестку, а как родную дочь. Ей выпало редкое счастье: лорда и леди Балмерино любили все, сразу же полюбила их и Изабел, они были такие добрые, приветливые, гостеприимные, забавные, немножко не от мира сего и обезоруживающе обаятельные.

На ферме затарахтел трактор. Еще один лист, кружась, опустился на землю. Изабел представилось, что время перенесло ее в прошлое, в один из дней, каких было много в ее жизни: собаки от жары попрятались в тень, кошки нежатся на подоконниках, подставив солнцу пушистое брюшко; из кухни выходит миссис Харрис с одной из молоденьких горничных и направляется в малинник собрать последние ягоды или нарвать миску слив, до того спелых и сладких, что вокруг них с жужжанием вьются пчелы… Все в усадьбе Крой, как прежде. Никто не уехал, не умер, милые любимые старики живы, мать Арчи в саду, срезает отцветшие розы и болтает с одним из садовников, а он равняет граблями пыльный гравий на дорожке; отец Арчи в библиотеке, решил вздремнуть тайком, лег на диван и закрыл лицо шелковым платком. Изабел нужно только встать и выйти из комнаты, и она их встретит. Сейчас она спустится по лестнице, пройдет холл, остановится у открытой парадной двери и увидит леди Балмерино в соломенной шляпе для работы в саду. Она в розарии, в руках у нее корзинка с головками отцветших роз и увядшими лепестками. Леди Балмерино поднимет голову, посмотрит на Изабел… и не узнает ее, растеряется. Ведь Изабел так изменилась, постарела…

— Изабел!

Громкий голос ворвался в ее сон наяву. Она поняла, что зовут ее уже давно, а она и не слышала. Господи, ну кому она понадобилась? Неохотно вернувшись в настоящее, Изабел отодвинула стул и поднялась. Что ж, видно, даже несколько минут уединения для нее непозволительная роскошь. Она вышла из бельевой в коридор, прошла мимо детских и, остановившись у лестницы, глянула через перила вниз. Там, посреди холла, стояла Верена Стейнтон. Парадная дверь была распахнута, и она вошла в дом.

— Изабел!

— Иду!

Верена подняла голову.

— А я уж думала, никого нет.

— Дома только я, Арчи увез Хэмиша и собак на крокетный матч к Бьюкенен-Райтам.

— Вы трудитесь?

По виду Верены нельзя было сказать, что она сегодня много трудилась. Как всегда, безупречно одета в идеальном соответствии с ситуацией и явно только что от парикмахера.

— Пришивала метки на школьную одежду Хэмиша, — Изабел невольно подняла руку к растрепавшимся волосам, как будто небрежный жест мог привести их в порядок. — Но уже закончила.

— Можете уделить мне несколько минут?

— Конечно.

— Мне столько нужно вам рассказать, и я хочу попросить вас об одолжении. Я хотела позвонить, но пробыла весь день в Релкирке, а когда возвращалась домой, подумала — ведь гораздо проще и приятнее заехать.

— Хотите чаю?

— Спасибо, немного погодя.

— Тогда посидим, отдохнем, — Изабел повела свою гостью в гостиную, но вовсе не потому, что визит требовал соблюдения светского этикета, просто в гостиной сейчас солнце, а библиотека и кухня в это время дня в тени, там мрачновато. В гостиной было прохладно, окна распахнуты, пахло душистым горошком, который Изабел срезала сегодня утром и поставила в старинную супницу.

— Какое блаженство, — Верена опустилась на диван и вытянула стройные ноги в изящных туфельках. — Изумительный день для игры в крокет. В прошлом году был жуткий ливень, после обеда пришлось прекратить игру, поле превратилось в озеро. Этот душистый горошек из вашего сада? Какие чудесные цвета. У меня в этом году горошек не удался. Знаете, я просто не выношу Релкирк в солнечные дни. По тротуарам в три ряда гуляют толстые мамаши в джинсах и с детскими колясками, младенцы орут во все горло.

— Я вас понимаю. Как идут дела?

Изабел сразу догадалась, что Верена приехала к ней говорить о бале, и не ошиблась.

— Ох… — простонала Верена и закрыла глаза с обреченным видом. — Не представляю, как мне пришла в голову эта безумная затея — устраивать бал. Половина приглашенных не ответили. До чего люди невнимательны. Наверное, бросили приглашения на каминную полку, и они будут пылиться там неведомо сколько. Вот почему так трудно устраивать званые вечера, а уж разместить всех на ночь — задача просто неразрешимая.