Геннадий Авраменко - Уходили из дома

Вокзал здесь холодный и неудобный. Долго пытался заснуть, но не удавалось из-за двух хохлушек, которые во все горло обсуждали телесериал «Богатые тоже плачут». Делились впечатлениями, рассказывали, кто над какой серией плакал, спорили, что дальше будет. По-моему, к персонажам фильма они относятся уже как к членам своей семьи. Я смотрел как-то одну серию этого безобразия. Мрак.

А забавно они Луиса Альберто называют: «Альбертушка».

Сели рядом со мной два мужика. Пьяные. Один отлучился вскоре куда-то, а второй начал разговаривать с сидевшей рядом девушкой. А у девушки этой муж внизу билеты покупал. Пришел этот муж, значит, и сразу, без предисловий, треснул общительному мужику в морду — чтоб не приставал, значит. Ушли они вниз разбираться. Что там было, уж не знаю, зато появился товарищ, который отходил. Поинтересовался, где кореш, а узнав от меня, что драться пошел, совсем не удивился, но и на помощь спешить не стал. Со мной зато разговорился. Спросил, верю ли я в Бога. Получил утвердительный ответ и принялся рассказывать историю своей жизни. Тридцатилетний парень, служил в Афганистане, душманов отстреливал, а когда вернулся, начал пить, курить и матом ругаться. Попросил у меня совета, как ему к жизни вернуться и к Богу обратиться. Сообразив, что он меня за семинариста принял, я, как мог, что-то посоветовал, посочувствовал. Тут прибежали его пьяный товарищ в уже порезанной ножом куртке и вспыльчивый южный муж. Размахивая руками, «афганец» влился в эту мигрирующую с места на место драку, и все снова переместились куда-то вниз. А у меня в голове звучали последние слова парня:

— Я ухожу. Я, может быть, еще вернусь. Если меня не убьют.

Он не вернулся. Надеюсь, их всего-навсего повязали менты.

Поутру купил за 11 юксов тикет до Винницы. Можно было бы, конечно, доехать, как обычно, бесплатно, но уж больно не хотелось именно сегодня бегать от контры. Устал уже, не выспался. А так спокойно сел, заснул. Снились Ушаки...

...Дело было весной 1991 года. Всю ночь на Свечном пить портвейн с Егором — это, я вам доложу, не шутки. Шатаясь, я добрел до Московского вокзала и едва не разрыдался вслед уходящей электричке. Бывает же такое.

Пришлось идти на трассу. Была уже теплая весна, конец мая, часов девять стопа — и я окажусь дома, ничего страшного.

Но с автостопом в тот день совершенно не складывалось. На приличное расстояние от Питера отъехать так и не удалось. Согласно «стопнику», где-то рядом была железная дорога. Поняв, что последствия ночного портвейна меня сейчас расплющат, я пошел искать платформу и через полчаса монотонных скачков по шпалам прибыл на станцию с чарующим названием Ушаки.

Согласно расписанию, электрички на Малую Вишеру останавливались в Ушаках каждые шесть часов. До следующей была еще уйма времени, и недолго думая я рухнул на скамейку. Поначалу сквозь сон слышал грохот несущихся мимо скорых, улавливал голоса из репродуктора, потом совсем перестал реагировать на внешние раздражители. А когда, наконец, проснулся, на часах было уже шесть.

Проспал.

Следующая электричка аж в одиннадцать вечера. Выспавшийся и бодрый, я умылся на колонке и пошел рассматривать Ушаки. Скучное селение, совершенно не со­ответствующее своему веселому названию. Жителей мало или прячутся они где-то, один магазин, одна почта. В магазине, поддавшись внезапному порыву, зачем-то украл пакет с морковью. На той же колонке помыл и вернулся на станцию.

До электропоезда оставалось каких-то минут двадцать, когда хищно поедающий морковь я привлек внимание правоохранительных органов.

— Ты местный? — остановился рядом со мной расслабленный участковый.

— Не, — не стал придумывать я. — Электричку жду. Морковь будете?

— А тут как оказался? — проигнорировал предложение милиционер. — Поступил сигнал, что ты тут весь день сидишь.

— Автостопом ехал, но передумал и решил продолжить путешествие Октябрьской железной дорогой. А что не так?

— Документы давай.

Паспорт участковому не понравился. Внимательно изучив все его страницы, он убрал его себе в карман.

— Э, — возмутился я, — отдайте! У меня электричка вот-вот!

— А билет есть?

Билета не было.

В околотке Ушаков меня огорошили новостью, что моя краснокожая паспортина поддельная.

— Что ты мне заливаешь? — орал мент. — Вот сам смотри, что написано? Город Москва! А дальше? Город Зеленоград! Как такое может быть?!

Попытки объяснить тонкости административного положения Зеленограда провалились.