Томмазо Ландольфи - Жена Гоголя и другие истории

Н и к т о. И, догадавшись о последствиях, хозяин прогонит тебя.

П р а ч к а. Тогда вы станете для меня самым лучшим, самым родным на свете!

Н и к т о. Черт, у малышки этой на все готов ответ! Неужели она и есть та самая женщина, которая... А ты... ты хотела бы стать моей женой?

П р а ч к а. Нет.

Н и к т о. Как «нет»?

П р а ч к а. Нет, потому что вы слишком большой человек, я не сумею сделать вас счастливым. Но всей душой желаю, чтобы ваша жизнь была не столь трагичной.

Н и к т о. Ого! Трагичной, говоришь? А что тебе известно о моих трагедиях и почему ты думаешь...

П р а ч к а. Сердце шепнуло.

Н и к т о. Значит, сердце шепчет иногда?

П р а ч к а. Конечно, шепчет. Но ведь вы принимаете меня за девочку, оттого и ваши глупые вопросы.

Н и к т о. Глупые, это верно. Значит, шепчет?

П р а ч к а. Да, по ночам. Хотя совсем недавно у меня было вдоволь времени.

Н и к т о. Пошептаться с сердцем?

П р а ч к а. Да, когда вы уезжали. Ведь вы надолго уезжали. Куда? С кем?

Н и к т о. А если я уезжал один?

П р а ч к а. Ах, нет, чувство не могло меня обмануть... Внезапно проснувшись или, наоборот, засыпая, я думала: вот сейчас, в этот самый миг, он тоже пробуждается, неспешно протягивает руку...

Н и к т о. Как образно и какой необыкновенный язык для...

П р а ч к а. Для простой прачки, хотите сказать? Но я же читаю книги!

Н и к т о. Дальше.

П р а ч к а. Протягивает руку и прикасается... Вы даже и не помнили.

Н и к т о. Чего не помнил?

П р а ч к а. Так бывает, когда мужчина вдруг проснется...

Н и к т о. А к чему я должен был прикасаться этой протянутой рукой?

П р а ч к а. ...и прикасается к женщине. И ласкает ее, и целует...

Н и к т о. Тебе это не нравилось?

П р а ч к а. Конечно, не нравилось.

Н и к т о. Ты... хотела бы оказаться на ее месте?

П р а ч к а. На чьем месте?

Н и к т о. Той женщины.

П р а ч к а. Не знаю... Хотела бы. Кровь бросалась в голову...

Н и к т о. От злости?

П р а ч к а. Да что вы! Ведь кругом или внутри меня была весна, а может, и крутом, и внутри. Я терзалась страстью, сердце стучало, кипела кровь, я вся была в испарине...

Н и к т о. Верно, как раз наступала весенняя теплынь, кругом была весна.

П р а ч к а. Да как вы не поймете? Моя весна — это вы!

Н и к т о. Замолчи, ради Бога, замолчи!.. Ну хорошо, а если я скажу тебе, что мне тоже... Я, например, был в Шанхае...

П р а ч к а. Так далеко!

Н и к т о. И так близко к себе, проклятому. Но тебя не забывал, понимаешь?

П р а ч к а. Правда?

Н и к т о. Ты как бы плавала на поверхности.

П р а ч к а. Что это значит?

Н и к т о. Плавала на поверхности эгоизма и уродства, которыми пронизана и развращена моя жизнь, качалась как мерцающая надежда, как привет...

П р а ч к а. Я бедная девушка, прачка, и не понимаю! Что значит «привет»?

Н и к т о. Привет — знак того, что могло бы и должно было быть... Теперь понятно?

П р а ч к а. Нет. Да.

Н и к т о. Ты была той самой утерянной чистотой.

П р а ч к а. Опять не понимаю... хотя нет, понимаю.

Н и к т о. Сколько раз за эту долгую, бесконечную чреду лет я сознавал, что в тебе...

П р а ч к а. Во мне, именно во мне?

Н и к т о. Извини, тогда я тебя еще не знал... Но сознавал, что в некой девушке, в такой юной девушке, как ты, найду, быть может...

П р а ч к а. Я счастлива, хотя я была не я, а другая юная девушка, похожая на меня.

Н и к т о. Молчи же, говорю тебе! Ты покоряешь меня своей природной сообразительностью. И своими губками.

П р а ч к а. Вы с ними еще незнакомы.

Н и к т о. Но я их вижу... и уже с легким пушком.

П р а ч к а. Какие пьянящие слова!

Н и к т о. Тогда, в первый раз... в первый день... ты отдала мне сорочки и, прежде чем убежать, чуть задержалась у этого большого кресла, опершись на подлокотник, словно птичка на жердочке. И вот с того самого мгновения...

П р а ч к а. Значит, вы тоже любите меня?

Н и к т о. Я этого не сказал. Но я вправду хотел бы сделать тебе больно, сделаться твоей болью. Скажу только, что твоя целомудренность в этом океане пустоты и криводушия... Как знать, может быть, настанет день, когда я смогу...

Р е ж и с с е р. Ну, хорошо, хорошо. Только опять: к чему все это? С чувствами, ежели считать их таковыми, кое-как разобрались. Теперь давайте к сути.

Н и к т о. Какой сути? Давайте к делу. Надо что-то делать.

Р е ж и с с е р. Да назовите как вздумается. Главное, поймите, не видно, куда все это движется.

Н и к т о. Согласен, смысла мало. Но может быть, главное в том, что мы сами выбираем свою судьбу или, скажем, не она выбирает нас, предоставляя нам самим плохо ли, хорошо ли крутиться, причем всегда — плохо, и сами же по возможности объясняем ее?