Сергей Тепляков - Двуллер-2 - Коля-Николай

Накануне его вызвал к себе один из здешних начальников. Когда он тщательно затворил за Грядкиным дверь, Николай понял – это привет от Боброва.

– Ты знаешь, зачем я тебя вызвал… – уверенно сказал офицер. – Это будет стоить 200 тысяч рублей. Если можешь, то завтра на этап без вещей.

«Эк у них цены растут!» – подумал Грядкин. Но за все время после разговора с Бобровым он так привык к мысли о том, что увидит Ирину, прикоснется к ней, обнимет, сможет вдохнуть ее запах, что деньги уже не значили для него ничего. Он кивнул.

Рано утром их камера вместе с другими вышла за зарядку, и вдруг этот инспектор.

Грядкин подумал – может, это уже Бобров вот так дает себя знать? Размышлять об этом было особо некогда.

Грядкина отвели в дежурку. Туда вошел вчерашний начальник, мельком глянул на Грядкина и сказал: «Я его сам отведу». Они прошли в штрафной изолятор, но там офицер только заполнил какие-то бумаги, а потом, ведя Грядкина под локоть, пошел вместе с ним через проход в контрольно-следовой полосе. Грядкин думал, а ну как закричит сейчас с вышки часовой, но тут же сказал себе, что все, видать, схвачено – часовой смотрел в другую сторону. «Ишь, на поток у них дело поставлено… – подумал Грядкин. – Еще бы, на 200 тысяч можно много ртов позатыкать».

Они вышли в какой-то проход, где стояла старенькая «Волга». «Экономика должна быть экономной… – развеселился Грядкин. – Могли бы что-нибудь приличнее подобрать». Возле машины он увидел Боброва. Тот критически посмотрел на Грядкина.

– Да, Коля, выглядишь ты не ахти… – сказал Бобров.

«Посиди с мое, посмотрю я на тебя…» – подумал Грядкин, но промолчал.

– Зато пять кило сбросил… – вместо этого сказал он. – Тебе, Слава, особо рекомендую.

– Упаси Бог! – испуганно воскликнул Бобров, мелко крестясь. – Упаси Бог меня от такой диеты.

Они забрались в машину. Водитель оглянулся на Грядкина недовольно – от Николая густо пахло тюрьмой. Водитель опустил стекло своего окна.

Они ехали сначала через этот огромный город, потом выскочили из него и помчались по трассе. Грядкин не мог насмотреться и надышаться. Он понял, как отвык от всего – от солнца, от травы, от воды, от их цветов, их блеска. В СИЗО прогулочные дворики были сверху забраны решетками, так что небо было не небо. Окна в камерах не мыли, видимо, никогда, они имели рыжий цвет, и сквозь них не видно было ничего. Тут на Грядкина хлынуло со всех сторон столько жизни, что он онемел. Круглыми глазами он смотрел на людей, на автобусы, на уличную суету. Он завидовал всем, даже бомжам, грязными пальцами ломавшим белый хлеб. Все они были на воле. Он привалился к стеклу головой и смотрел, смотрел, смотрел. Они проезжали города, деревни, реки и мосты, а Грядкин все смотрел, ничего не говоря. Бобров время от времени оглядывался на него. «Не спятил ли?» – думал Бобров. Впрочем, примерно так реагировали и другие, так что Бобров не очень волновался.

К семи вечера они приехали в город, где жила Ирина. Тут машина сломалась. Шофер, матерясь, полез ее чинить.

– Может, на такси? – спросил Грядкин Боброва.

– Не мельтеши, Коля… – отозвался тот. Грядкин впервые за всю поездку начал нервничать.

– Тебе-то что… – сказал он Боброву. – У тебя времени вагон, а у меня за каждую минуту золотом уплочено…

– Ишь ты… – фыркнул Бобров. – Золотом…

Он и правда раздумывал о том, что придется брать такси, но тут шофер починил «Волгу», и они поехали дальше. Грядкин показывал дорогу.

Глаза его расширились, когда они подъехали к дому Ирины. Это была обычная пятиэтажка на окраине. Едва машина остановилась, Грядкин вылез из нее.

– Саша, – сказал Бобров водителю, – сходи с ним деньги забери. Коля, даю тебе на все воркование два часа…

«Два часа… – билось в голове Грядкина. – Два часа»…

Он увидел заветную дверь. Постучал. За дверью слышались голоса. Потом дверь открылась. Грядкин не увидел (было темно), а понял, что в дверях стоит Ирина.

– Это я… Это я… – срывающимся голосом сказал он.

– Ох… – проговорила она.

Голоса в квартире стали громче. Грядкин понял вдруг, что в квартире пьянка. «Надо ее отсюда увезти…» – решил он.

– Э, парень, про деньжата не забудь… – сказал сзади водитель.

Грядкин и Ирина шагнули навстречу друг другу.

– Тебя выпустили? Выпустили, да? – спросила она, и это было так по-детски, что у Грядкина заныло сердце. «Как же я буду уезжать?!» – вдруг с ужасом подумал он. Он не знал, что сказать ей.

– На побывку его отпустили, дамочка… – внушительно сказал сзади водитель. – А за побывку надо заплатить…