Новый Мир - Новый Мир ( № 1 2000)

Держа за руки победителя и побежденного, Седой торжественно объявил:

— Победил мастер спорта СССР Владимир Печенкин, Придонск, «Трудовые резервы», — и вскинул руку Печенкина вверх. Зрители закричали, засвистели, зааплодировали, и тут же заиграл советский гимн — это тоже была традиция.

На глазах Ильи выступили слезы.

— Эй, ты, коммуняка, иди сюда! — весело и грозно проорал Печенкин.

Илья не двинулся.

— Слышь, что ль! — требовал улыбающийся Владимир Иванович, перекрикивая гремящий на всю катушку гимн СССР.

— Вас папа зовет, Илья Владимирович, — трогая за локоть, услужливо подсказали стоящие рядом.

Илья повернулся. Он улыбался, но с места не двигался.

— Иди — иди, не бойся, звезду на груди вырезать не стану, — подбодрил отец. — Звездану один раз, и все!

— Я не боюсь. — Илья хотел, видимо, сказать громко, но почему — то получилось тихо, и направился к рингу.

Вокруг смеялись — осторожно и немного нервно. Илья подлез под канаты и остановился напротив отца. Владимир Иванович подскочил, широко размахнулся, и Илья испуганно зажмурился. Печенкин не ударил, он и не собирался бить, а сердито закричал:

— Никогда не делай этого! Не закрывай глаза перед ударом! Это первое правило! Знаешь, как я от этого избавился? Мячик теннисный привязываешь за бечевку и стоишь. Он качается, а ты уклоняешься. Но глаза не закрываешь. Понял?

Илья кивнул.

Печенкин захохотал:

— А теперь учись удар держать! Но тут никакой теории, только в бою, только в бою! Ну — ка! Нилыч, надень на него перчатки.

Пока Седой, глядя насмешливо, всовывал в перчатки слабые безвольные руки Ильи, Печенкин вновь, как после победы, заходил кругами по рингу и закричал, обращаясь к публике, куражась:

— Матч века! Отец — капиталист против сына — коммуниста! Бой без правил и до победного конца!

Он повернулся к Илье и вдруг замолчал и замер. За спиной сына стояла Галина Васильевна — в длинном, до земли, зеленом халате, с влажной повязкой на лбу.

— Ты что здесь устроил, Володя? — спросила она тихо и укоризненно.

Печенкин смущенно улыбнулся и пожал плечами.

Тем же своим спокойным, обезволивающим взглядом Галина Васильевна обвела стоящих вокруг людей, и они стали бесшумно расходиться.

— Нилыч! — закричал Печенкин в спину уходящему Седому. — Будь другом, сгоняй на вокзал, купи семечек, а то в кино еще охота сходить.

— Ты что здесь устроил, Володя? — повторила свой вопрос Галина Васильевна.

Она ждала ответа на свой дважды произнесенный вопрос, но Печенкин решил, видимо, на него не отвечать. Он перестал вдруг замечать жену — как будто ее здесь не было, хотя Галина Васильевна стояла за спиной сына.

— Ну и что? — грозно и насмешливо обратился Печенкин к Илье. — Да здравствует, ну и что? Я ж тебе говорил: нет тут ни коммунистов, ни демократов! Говорил? Говорил! Мы не белые, мы не красные, мы — придонские! Хотел людям праздник испортить? Да они не поняли ничего! Подумали — пьяный омоновец с ума сошел! — Печенкин хохотнул, довольный неожиданной придумкой. — Никто ничего не понял! Или думаешь, в газетах напишут? Не напишут! Или по телевизору покажут? Не покажут! Это я тебе гарантирую. Никто ничего не узнает, понятно? А вот что ты засранец — узнают все…

— Володя! — остановила мужа Галина Васильевна. Она не любила грубых слов.

— Что — Володя?! — закричал Печенкин. — Знаешь, что он сегодня сделал? Он мне в душу плюнул! У меня такой день! Сколько я дерьма за этот храм съел, сколько сил потратил, денег, а он?! — орал Печенкин, и на его шее веревками вздувались жилы. — Заср — р–ранец!

— Володя! — решительно оборвала его жена. Печенкин замолчал и неожиданно засмеялся, сверкая глазами.

— Коммунист? Ну вот и живи как коммунист! — Он вновь обращался к сыну: — Тебе дед сухарей насушил — вот и грызи! И никакой больше охраны — коммунистов не воруют…

— Володя…

— Хочешь — сама охраняй! И жить он в моем доме больше не будет! Все!

— Володя, успокойся, — попросила Галина Васильевна.

— А я спокоен! — заорал Владимир Иванович. — Спокоен! Потому что это мой дом и все здесь мое. А твой вон кинотеатр «Октябрь»… Ни копейки денег ему! Днем пусть работает, а вечером учится! В школе рабочей молодежи, как я учился. В Швейцарии не научили, там научат! Быстро научат! Обязательно научат! Все! Новая жизнь! Нью лайф! — Печенкин перемахнул через канаты и прокричал вдаль: — Нилыч! У молодой не бери, у нее недожаренные!

(Окончание следует.)

Залотуха Валерий Александрович родился в 1954 году в Тульской области. Закончил факультет журналистики МГУ и Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Автор сценариев более десяти художественных фильмов. Как прозаик дебютировал в «Новом мире» в 1992 году. Живет в Москве.