Луи де Берньер - Бескрылые птицы

В пыли на корточках сидят старухи перед тряпицами, где разложены замысловатые и изящные серебряные безделицы, богато украшенные полудрагоценными камнями. В толпе снуют молодые парни и настойчиво предлагают «настоящие чулки „Лакосте“, настоящие часы „Картье“, настоящие треники „Рибок“, настоящие духи „Шанель“». Средних лет женщины, пришедшие закупить провизию на неделю, продираются с корзинами сквозь космополитическую неразбериху, раздраженно переговариваются и проклинают туристов. Парнишка решительно настроен продать свои подлинные французские духи: «Десять фунтов за пузырек! — кричит он и затем сразу: — Восемь фунтов за пузырек! О’кей, пять фунтов. Хорошо, фунт. Ладно, ладно, десяток за фунт!»

Шумливые дамы из Манчестера и Ньюкасла по-куриному квохчут, пока супруг примеряет феску. Докрасна обгорелые блондинистые пары из Амстердама и Гааги смущенно моргают, когда смуглый мальчишка пытается им всучить йо-йо с подсветкой или маленькую резьбу, где изображен потрясающий фаллос. Отупевшие от скуки полицейские украдкой курят на посту, пряча в кулаке за спиной пахучие сигареты.

Вот идет высокая, умопомрачительно красивая молодая немка. Золотоволосая, благоухающая свежестью, она с кошачьей грацией уверенно пробирается сквозь толчею у лотков. На ней крохотный топик, а ее бесконечные ноги исчезают под крохотными шортиками, которые умышленно обрезаны так, чтобы выглядывала упругая алебастровая плоть неоценимо восхитительной попки. Обомлевшие местные мужики разинули рты и пялятся ей вслед с осуждающим вожделением и похотливым негодованием.

Лишь одна женщина полностью укутана в черное, как иранка. Вот еще одна в черном, но на ней обыкновенный платок, юбка и тенниска. Она пытается совместить Восток и Запад и, к своему счастью, несведуща в английском, ибо тенниска украшена бесстыдным неисламским сообщением «Распалился и Готов Войти».

Все это вполне обыкновенно и привычно для города Фетхие, который прежде назывался Телмессосом, что означает «город света», или «Мегри» — «далекая земля». Что действительно необычно и примечательно — в городе, на базаре и во всей Ликии нет греков.

Остается в сердце домашних (лат.). — Здесь и далее прим. переводчика.

Каваль — разновидность турецкой флейты.

Мустафа Кемаль (Ататюрк — отец турок; 1881–1938) — руководитель национально-освободительной революции в Турции 1918–1923 гг., первый президент (1923–1938) Турецкой республики.

Эфенди — турецкое уважительное обращение к мужчине, эфендим — к женщине.

Ракы — виноградная водка.

Хадж — паломничество в Мекку к святыне Каабе или в Медину к гробу Мухаммеда, считающееся у мусульман подвигом благочестия.

Суфизм (от арабского «суф» — грубая шерстяная ткань, отсюда — власяница как атрибут аскета) — мистическое направление в исламе, возникшее в VIII–IX вв. Это течение отрицало мусульманскую обрядность и проповедовало аскетизм.

Водяная лилия (тур.).

Старый Сад (тур.).

Валахи или влахи — у русских, греков и турок название румын, у поляков и чехов название итальянцев, у южных славян название православных.

Старый Сад (греч.).

А, господин неверный, добрый вечер (тур.).

Здорово, привет (тур.).

Общее название стран, прилегающих к восточной части Средиземного моря.

Милости просим (тур.).

Черный дрозд (тур.).

Призыв к молитве (тур.).

Госпожа (тур.).

«Добротолюбие» — сборник избранных творений древних подвижников.

Хошмерим — сладкое молочное блюдо. Баклава́ — пирожное из меда и миндаля.

Езиды — самоназвание группы курдов, исповедующих особую религию (езидизм), в которой сочетаются элементы древних иранских верований, иудаизма, несторианства и ислама.

Неверный! Драть твою мать! Мудак! (тур.)

Харос (точнее, Харон) изначально был действующим персонажем греческой мифологии. Харон — перевозчик душ усопших через реку Стикс в царство теней Аид. Он перевозил лишь те души, чьи тела преданы земле с подобающим обрядом, и получал плату за перевоз. Покойнику клали в рот монету, чтобы было чем расплатиться. В византийской литературе этот образ приобрел более обобщенный характер и стал воплощением смерти. Не знавший жалости Харон преследовал людей и гнал их в ад. Таким «гением смерти» предстал Харон и в кипрской поэзии, где несколько видоизменилось его имя: из Харона он превратился в Хароса.