Джеймс Клавелл: Благородный Дом. Роман о Гонконге.

«Ещё минута — и начнем», — подумал Армстронг.

Он потянулся было в карман за сигаретой, но вспомнил, что бросил курить две недели назад в качестве подарка на день рождения жены. Поэтому лишь коротко выругался и засунул руки ещё глубже в карманы.

Вокруг бюро информации носились и толкались неугомонные пассажиры и встречающие. Они то уходили, то возвращались, громко спрашивая, где и когда, как и почему, и снова где на самых различных диалектах. Кантонский он понимал хорошо. Немного знал шанхайский и северный пекинский [13] В основе пекинского диалекта («мандарина») лежит фонетика большой группы диалектов северного и северо-восточного Китая. В 1909 г. пекинский диалект был определен как «общенациональный язык» («гоюй»). В 1955 г. в КНР его название было изменено на «путунхуа» («общепринятая речь»). (Это изменение не было признано на Тайване.) . Несколько выражений и большую часть ругательств на диалекте чаочжоу. Чуть-чуть тайваньского.

Он уже шёл от стойки легкой походкой спортсмена — на голову выше всех в толпе, крупный, широкоплечий. Он отслужил в полиции Гонконга семнадцать лет и теперь возглавлял Си-ай-ди — департамент уголовного розыска — района Коулун.

— Добрый вечер, Джон, — сказал он. — Как дела?

— О, привет, Роберт. — Джон Чэнь мгновенно насторожился. По-английски он говорил с американским акцентом. — Все замечательно, спасибо. А у тебя?

— Прекрасно. Ваш человек в аэропорту сообщил в паспортный контроль, что ты встречаешь какой-то особый самолёт. Чартерный — «Янки-2».

— Да, но это не чартер. Этот самолёт частный. Принадлежит Линкольну Бартлетту, американскому миллионеру.

— Он сам на борту? — спросил Армстронг, хотя знал ответ.

— Да.

— Его кто-нибудь сопровождает?

— Только исполнительный вице-президент, который делает за него всю черновую работу.

— Господин Бартлетт — твой приятель? — «Знаю, что нет».

— Гость. Мы надеемся, что будем вести с ним бизнес.

— Вот как? Ну что ж, его самолёт только что приземлился. Может, пройдешь со мной? Я избавлю тебя от всех этих бюрократических проволочек. Это то немногое, что мы можем сделать для Благородного Дома, не так ли?

— Спасибо за хлопоты.

— Да какие это хлопоты. — Армстронг провел Чэня через боковую дверь в загородке зоны таможенного досмотра. Заметив Армстронга, полицейские в форме моментально отдавали честь и задумчиво смотрели на Джона Чэня, которого тут же узнавали.

— Это имя — Линкольн Бартлетт, — продолжал Армстронг с деланной веселостью, — ничего мне не говорит. Или должно говорить?

— Нет, не должно, если ты не в бизнесе, — сказал Джон Чэнь, а потом продолжал нервно и быстро: — У него есть кличка — Рейдер, Налетчик. Его так прозвали за успехи в части недружественных слияний и поглощения других компаний, в большинстве случаев гораздо более крупных, чем его собственная. Интересная личность — я встретил его в Нью-Йорке в прошлом году. Валовая прибыль его многопрофильной корпорации составляет почти полмиллиарда долларов в год. По его словам, он начал в сорок пятом, одолжив две тысячи долларов. Теперь занимается нефтехимической промышленностью, тяжелым машиностроением, электроникой, ракетами. Имеет много заказов от правительства США: пенопласт, продукция из полиуретановой пены, удобрения. У него даже есть компания по производству и продаже лыж и спортивных товаров. Название корпорации — «Пар-Кон индастриз». Что ни назови, все у него есть.

— Я думал, что всем уже завладела твоя компания.

— Не в Америке, — вежливо улыбнулся Джон Чэнь, — и это не моя компания. Я лишь мелкий акционер «Струанз», служащий.

— Но ты один из директоров и старший сын Благородного Дома Чэнь, а стало быть, станешь следующим компрадором. — По исторической традиции компрадор — бизнесмен китайского или евразийского происхождения — действовал как эксклюзивный посредник между европейским торговым домом и китайцами. Весь бизнес проходил через его руки, и в них оставалось понемногу от всего.

«Столько богатства, столько власти, — думал Армстронг, — и все же, если повезет, мы свалим тебя, как Шалтая-Болтая, и всю компанию „Струанз“ вместе с тобой. Господи, если это произойдет, будет такой скандал, что весь Гонконг разлетится на куски», — говорил он про себя, и его даже мутило от сладости предвкушения.

— Ты будешь компрадором, как твой отец, и дед, и прадед. Твой прадед был первым, да? Сэр Гордон Чэнь, компрадор великого Дирка Струана, который основал Благородный Дом и почти что, черт возьми, основал Гонконг.