Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге.

— Вы имеете в виду Меткина? — Суслев зыркнул на Борадинова, чтобы хоть немного спустить пар. — Ты знал какого-нибудь Леонова?

— Нет, товарищ капитан, — проговорил, заикаясь, Борадинов. — Мы вообще ничего не знали.

— Чепуха! — вздохнул Синдерс. — К счастью, Леонов успел довольно много рассказать о вас и об «Иванове» прежде, чем вы с ним расправились. Да, ваш майор Леонов очень нам помог. — Его голос вдруг прозвучал хлестко, как удар бича. — Первый помощник Борадинов, прошу подождать за дверью!

Побелевший Борадинов выскочил из помещения, даже не поняв, в чем дело. Ожидавший в коридоре агент Эс-ай, китаец, указал ему на стул, предлагая присесть, и закрыл за ним дверь.

Синдерс отложил трубку в сторону, вытащил пачку сигарет и неторопливо закурил. По оконным стеклам барабанил дождь. Суслев ждал, но сердце у него было не на месте. Он следил за противником из-под косматых бровей, размышляя, зачем так срочно понадобился Кроссу. Когда сегодня утром зазвонил тайный телефон, это был «Артур». Он спросил, может ли Суслев встретиться с Роджером Кроссом сегодня вечером около восьми в Синклер-тауэрс.

— Что за спешка? Мне надо быть на судне и про…

— Не знаю. Роджер сказал, что дело не терпит отлагательства. Обсуждать что-то было недосуг. Вы виделись с Коронским?

— Да. Обо всем договорились. У вас получится?

— О да. Задолго до полуночи.

— Не подведите, Центр теперь на вас рассчитывает, — соврал он. — Передайте вашему приятелю, что это приказ.

— Отлично. Мы не подведем.

Голос показался Суслеву возбужденным. Тогда страх отчасти оставил его, а теперь возвращался. Ему не нравилось в управлении: недолго и остаться тут навсегда. Синдерса в КГБ знали хорошо: человек, преданный своему делу, умный, обладающий великолепной интуицией.

— Я уже устал от ваших вопросов, мистер Синдерс, — буркнул Суслев. В душе он был поражен тем, что глава Эм-ай-6 лично пожаловал в Гонконг и на вид оказался таким невзрачным. Он встал, проверяя противника. — Я ухожу.

— Расскажите мне про «Севрин».

— Про «Северин»? Какой такой «Северин»? Я не обязан торчать здесь и выслушивать ваши инсинуации. Я не обя…

— Согласен, товарищ капитан, не обязаны — при обычных обстоятельствах, но один из ваших людей пойман на шпионаже, и наши американские друзья мечтают о встрече с вами.

— Что?

— О да, и боюсь, они не так терпеливы, как мы.

Суслева вновь захлестнула волна страха.

— Снова угрожаете! Почему вы мне угрожаете? — возбужденно заговорил он. — Мы законов не нарушаем. Я не несу никакой ответственности за случившееся! И требую, чтобы мне разрешили вернуться на корабль! Немедленно!

Синдерс лишь поднял на него взгляд.

— Хорошо. Можете идти, — спокойно проговорил он.

— Я… могу идти?

— Да-да, конечно. До свидания.

Суслев уставился на него в изумлении, потом повернулся и направился к двери.

— Мы, конечно, не преминем довести до сведения вашего начальства, что вы сдали нам Леонова.

Побледневший Суслев остановился.

— Что? Что вы сказали?

— Помимо всего прочего Леонов сказал нам, что это вы предложили ему произвести выемку. А потом слили нам информацию об обмене.

— Ложь… ложь, — пробормотал Суслев, парализованный ужасным предположением, что Роджера Кросса схватили, как Меткина.

— Разве не вы навели на Бакяна северокорейских агентов?

— Нет, никого я не наводил, — произнес, заикаясь, Суслев. Он испытал огромное облегчение, поняв, что Синдерс берет его на пушку и, скорее всего, никакой реальной информацией не располагает. Русский почувствовал себя увереннее. — Чушь. Не знаю я никаких северных корейцев.

— Я-то вам верю, а вот Первое управление вряд ли поверит. До свидания.

— Что вы имеете в виду?

— Расскажите мне про радиограмму.

— Я ничего об этом не знаю. Ваш суперинтендент ошибся, я её не ронял.

— О нет, вы её выронили. Что это за американец?

— Я ничего не знаю ни о каком американце.

— Расскажите мне про «Севрин».

— Да не знаю я ничего про «Северин»! Что это, кто это?

— Вам, я уверен, известно, что ваше начальство в КГБ эти утечки раздражают, они настроены крайне подозрительно. Если вам удастся выйти в море, я предлагаю вам, вашему первому помощнику и всему экипажу никогда больше не появляться в этих водах…

— Снова угрожаете? Это перерастет в международный скандал. Я поставлю в известность мое правительство, и ваше, и…

— Да, и мы тоже поставим его в известность, официально и неофициально. — Взгляд Синдерса был леденящим, хотя на губах играла улыбка.