Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге.

Смакуя вино, Данросс продолжал вспоминать. «Тогда Чэнь-чэнь единственный раз назвал меня „сын мой“. Какой потрясающий старик! Если бы я только мог стать таким добрым и таким мудрым, достойным его».

Чэнь-чэнь умер неделю спустя. Более пышных похорон Гонконг ещё не видел. Под грохот барабанов тысяча наемных плакальщиц провожала усопшего к месту захоронения. Одетым в белое женщинам заплатили за то, чтобы они, идя за гробом, обращали к Небу громкий плач и молили богов смилостивиться над душой этого великого человека и сделать легким её путь к пределам возрождения — или куда там ещё исходит дух умершего. Номинально Чэнь-чэнь был христианином, поэтому на всякий случай отслужили две заупокойные службы — по христианскому обряду и по буддийскому…

— Привет, тайбань!

Это была Кейси, а рядом с ней Линк Бартлетт. Оба улыбались, хотя выглядели слегка уставшими.

Он поздоровался, и Кейси заказала виски с содовой, а Линк — пиво.

— Как прошел день? — поинтересовалась Кейси.

— С переменным успехом, — сказал он, помолчав. — А у вас?

— В делах, но мы почти у цели. Ваш адвокат, Доусон, отменил встречу сегодня утром: передоговорились на завтра, в полдень. Остаток дня я названивала по телефону и посылала телексы в Штаты, чтобы все организовать. Обслуживание здесь хорошее, гостиница прекрасная. Мы готовы к завершению переговоров.

— Прекрасно. Думаю, я приму участие в этой встрече с Доусоном, — сообщил Данросс. — Это ускорит дело. Я приглашу юристов к нам в офис. За вами пришлю машину к одиннадцати десяти.

— В этом нет необходимости, тайбань. Я знаю, как добраться на пароме. Сегодня весь день ездила туда-сюда. Самое выгодное вложение пяти американских центов. Как вам удается поддерживать плату за проезд на таком низком уровне?

— В прошлом году мы перевезли сорок семь миллионов пассажиров. — Данросс глянул на Бартлетта. — А вы будете завтра на встрече?

— Нет, если вам не требуется мое присутствие для чего-то особенного, — непринужденно ответил тот. — Юридическими вопросами занимается Кейси. Она знает, что нам нужно, а в четверг рейсом «Пан-Америкэн» прилетает Сеймур Стайглер Третий, наш главный юрисконсульт и налоговый поверенный. Он обо всем договорится с вашими адвокатами, чтобы мы смогли заключить сделку через семь дней, как нечего делать.

— Замечательно.

Подобострастно улыбающийся официант принес им заказ и наполнил бокал Данросса. Когда они вновь остались одни, Кейси тихо проговорила:

— Тайбань, ваши суда. Вы хотите оформить эту часть сделки отдельным соглашением? Если его составят юристы, оно уже не будет тайным. Как нам сохранить конфиденциальность?

— Я составлю документ и поставлю на нем свою печатку, что придаст ему юридическую, обязательную силу. Тогда договор останется в тайне между нами троими, а?

— Что такое печатка, Иэн? — спросил Бартлетт.

— Печатка — тучжан — это эквивалент печати. — В руке Данросса оказалась изящная продолговатая бамбуковая коробочка, всего два дюйма в длину и полдюйма в ширину. Он снял плотно прилегающую крышку, вынул из футляра красного шелка печатку и показал. Печатка была из слоновой кости с вырезанными на нижней поверхности иероглифами. — Это моя личная печатка: вырезана вручную, её почти невозможно подделать. Прикладываешь к туши… — Красного цвета, почти застывшая тушь содержалась в аккуратном отделении с одного края футляра. — …и делаешь оттиск на бумаге. В Гонконге довольно часто документы не подписывают, а ставят на них свою печатку. Без печатки большинство документов считаются недействительными. Печать компании почти такая же, только побольше.

— А что означают иероглифы? — спросила Кейси.

— Это игра слов, основанная на моем имени и имени моего предка. Буквально они означают «прославленный, острый как бритва, во всех благородных зеленых морях». Здесь обыгрывается прозвище Дирка — Зеленоглазый Дьявол, — название «Благородный Дом» и то, что слово «дирк» буквально означает «кинжал» или «нож». — Улыбнувшись, Данросс убрал печатку. — Их можно толковать и по-другому: самое поверхностное толкование — «тайбань Благородного Дома». В китайском… — Он обернулся на звук велосипедного звонка. Юный посыльный шёл через толпу, держа в руках шест с небольшой дощечкой, на которой было коряво выведено имя нужного человека. Объявление предназначалось не для них, поэтому он продолжал: — Китайские письмена всегда многозначны. Читать их непросто и занимательно.