Прямо как у Кристи, Николай Фоменко — в роли Шефа «Бюро счастья» — рассказывает во первых строках, что прежде работал статистиком, а теперь вот открыл соответствующее бюро. Правда, бюро Николая Фоменко — не столько «счастья», сколько интимных услуг, о чем можно сделать вывод по нескольким вскользь брошенным репликам. Что, впрочем, можно отнести на счет «о темпора, о морес». Важна была не песня о статистике, а сам Фоменко. Он поет и танцует, а вокруг него — «подтанцовка», девушки в оранжевых коротких платьицах и в ядовито-оранжевых париках.
По воле Гурченко, которая была инициатором этого музыкального проекта (а в спектакле играет главную женскую роль — Марго), действие перенесено в Москву. И конфликт, если можно так сказать, перенесен на русскую почву. Пришла пора процитировать стихи Ряшенцева. Из песни, которую поет персонаж Александра Михайлова: «Что за страсть у родины моей сыновей сбивать с коней… Ах, страна березового ситца, ах, родимая страна, не успеешь возвратиться, вот те на…» Патриотический текст положен на откровенно еврейский мотивчик. Пока поет, он гладит ногу Свиридовой.
Пропускаю полчаса, чтобы перейти к теме социальной справедливости. Макс (Гедиминас Таранда), который призван сделать Марго счастливой, между прочим замечает: вы меня, наверное, за человека не считаете, думаете, что я — лимита. А я этого и не скрываю. «Мы, — поет он с гордостью, — и руки, и мозги для Москвы… Те, что нищими пришли, станут принцами!» Принцы у Ряшенцева рифмуются с провинцией. Марго, оказывается, тоже не москвичка. Но это еще не финал.
В финале Марго и Макса носят на руках две команды, а они из положения лежа тянут руки друг к другу. «За тебя, Москва!» — кажется, последняя реплика первого московского мюзикла. Занавес закрывается, и на него проецируется картинка вечерней Москвы. В 1998-м расклад политических сил был еще не ясен, и легко вообразить, что «Бюро счастья» сочиняли, чтобы возить в хвосте президентского предвыборного марафона московского мэра. Не понадобилось.
Не дело мюзикла баловаться политикой. Мюзикл — самое развлекательное из всех известных искусств. «Нотр-Дам де Пари», повторю, создавала та же команда, которая тремя годами раньше поставила в московском Театре оперетты мюзикл «Метро». «Метро энтертеймент» называется компания, занимающаяся менеджментом этих двух мюзиклов. В прямом переводе: «Развлечение Метро». Мюзикл — род парка аттракционов, где более или менее очевидный сюжет расцвечен яркими танцами и фейерверками, лазерным шоу и пением хором. В «Метро» это сделано лучше, чем в «Нотр-Дам де Пари», но «Метро» обошлось создателям в 1,2 миллиона долларов, а «Нотр-Дам де Пари» — то ли в четыре, то ли даже в пять, как утверждали организаторы. И потому «Нотр-Дам де Пари» будет продаваться лучше.
И можно говорить об очевидных недостатках, вспоминать замечательные слова театрального критика Александра Соколянского, который однажды в связи с каким-то спектаклем заметил о присущих некоторым театральным явлениям родовых чертах лицензионной сборки — когда шурупы недовинчены, контакты недопаяны…
Все так. В партиях «Нотр-Дам…» хор и вовсе поет под фонограмму, солисты же поют всем известные арии на тон-полтора «в сторону». И всегда — на пределе. Голосовые возможности — вернее же, невозможности — солистов заставили сдвигать весь музыкальный материал в удобную для исполнителя сторону. И ничего. В смысле: это не мешает успешному прокату и восхищению уже сотен и тысяч поклонников. Мюзикл замечателен тем еще, что финансовые возможности устроителей (при умелом их использовании, конечно) удачно компенсируют постановочные недостатки. То, что происходит на сцене, — конечно, важно, однако это — обязательная, но не единственная составляющая большого и сложного механизма под названием «мюзикл».
О приятном — напоследок. Мне понравился русский мюзикл «Норд-Ост».
Понравилось, что продюсеры нашли более или менее заброшенный Дворец культуры и буквально преобразили его, не забыв даже о такой мелочи, как номерки в гардеробе, на которых тоже теперь красуется эмблема первого русского мюзикла. Понравилась смелость, с которой решились вложить деньги в это здание, расположенное в самом что ни на есть рабочем районе, в отдалении от Садового кольца, куда театральная публика дороги не знала.
Надо, наверное, начать с того, что для первого русского мюзикла выбрали удачный, на мой взгляд, сюжет — каверинских «Двух капитанов». Но параллельно с этим успели подумать о футболках, компасах и фляжках, которые продают теперь на ежедневных — по бродвейскому принципу — представлениях.
Читать дальше
