Аркадий Твист - Профессия - аферист игра на интерес

Официант ушел и тут же вернулся.

— Пожалуйста, извините, с ананасами не вышло. Если бы на час раньше… Но чтобы поднять вам настроение, мне удалось договориться о двух билетах на концерт Аллы Пугачевой. В субботу, в „России“. К концу вечера билеты будут доставлены вам сюда.

— Это хорошо, — одобрил Тося, пережевывая лангет.

Вечер подходил к концу. Глянув на часы, Тося попросил счет. При этом добавил:

— Организуй такси к входу и внеси эту услугу в счет.

Рассчитавшись с официантом, получив билеты и договорившись о встрече, Тося с Лерой направились в вестибюль. Услужливый официант отобрал у швейцара Тосину дубленку и самолично помог тому надеть ее. Лерочка застегивала шубу.

Погода в этот день была морозной. Валил снег, и ветер играл им: то поднимая хлопья вверх, то закручивая юлой.

Официант открыл дверь. Тося, пропустив Лерочку, шагнул на освещенное заснеженное крыльцо ресторана. Подъехало такси. Официант открыл дверцу машины. Но в тот момент, когда Тося, похлопав официанта по щеке, уже был готов сесть в автомобиль, перед глазами все завертелось, земля ушла из-под ног.

Двое крепких ребят внесли его в скрипнувшую тормозами и остановившуюся тут же черную „Волгу“. Он успел заметить лицо официанта, перекошенное гримасой удивления. Первое, что промелькнуло в голове, было: „Халдей позарился на мои деньги, вызвал головорезов, сейчас повезут в какой-нибудь погреб!“ И он с ненавистью глянул из набирающей ход машины на растерянного официанта.

Тося сидел на коленях одного из троих крепких парней на заднем сиденье. Руки были сжаты в кулаки, в одном из которых была пуговица от дубленки. Он хотел разжать кулак, но двое по бокам крепко держали его за руки, не давая этого сделать.

Его завели в райотдел работники Петровки. Лишь там, в присутствии понятых, он разжал кулак с пуговицей, к удивлению и разочарованию оперов. Первый вопрос, который ему задали:

— Расскажи, как провел сегодняшний день.

Тося недоумевал. „Что их интересует? Может, они меня перепутали с кем-то? Утренний терпила не успел бы так быстро дать заяву. А даже если и так, найти человека в Москве ой как непросто. Тем более за такое короткое время“.

— Я приехал сегодня поездом на Киевский вокзал…

— Напрасно ты пытаешься нам рассказывать эти басни. У нас твоя девушка. Наверняка она не знает о твоем сегодняшнем приезде.

„Понты для приезжих“, — подумал Прикуп.

Он вспомнил, как, перед тем как выйти из дому, давал указания Лерочке:

— Все чеки и записную книжку выложи из сумочки. Если вдруг тормознут менты, знай: мы приехали сегодня днем. Поезд „Одесса — Москва“. Вагон девятый. Билеты выбросили.

Но через десять минут перед ним легло на стол содержимое Лерочкиной сумки. Здесь были и чеки, и записная книжка. Но он твердо продолжал стоять на своем и отказывался отвечать на вопросы, несмотря на изощренные нападки восьми оперуполномоченных.

Он сидел в камере, когда открылось окошко в центре двери. Тося поднял голову и увидел в нем лицо своего недавнего потерпевшего. „Все-таки из-за него“, — подумал он.

На допросе у следователя он предложил:

— Я дам полный возврат терпиле. И столько же — тебе. И давай закончим все это.

На что следователь ответил:

— Я вижу, ты неплохой парень. Если бы это зависело от меня, мне было бы достаточно и пятой части того, что ты предлагаешь. Но ты где-то перешел дорогу „Петрам“, а против них никто из нас не пойдет.

— Это какая-то ошибка. Каким „Петрам“? Меня перепутали. Я никому не переходил дороги.

Тося отказывался от показаний и от всего того, что ему вменяли. Его перевели в КПЗ, Лерочку выпустили.

Через три дня прокурор дал санкцию на содержание до суда в следственном изоляторе. Его перевезли в Бутырку.

Как только за спиной закрылись двери, он очутился в огромном сводчатом зале. Сбоку услышал французскую речь. Повернувшись, увидел роскошных женщин в шубах и сапогах на тонких высоких каблуках. Наверное, с ними были мужчины, но он их не заметил. Поразили лишь женщины, которые разглядывали старинную постройку. Пройдя через множество различных помещений, таких, как парикмахерская, душевая, камера хранения, бельевая и другие, оказался в камере, рассчитанной на тридцать семь человек, однако в ней находилось более пятидесяти.

На нем был голубой в синюю точку костюм, темносиний американский батник и высокие красивые сапоги. Его коротко остригли, но эта прическа, как ни странно, больше прежней была к лицу Тосе. В руках он держал черную скатку.